Мне душу рвет чужая боль
Шрифт:
– А что, похоже?
– Чумной ты какой-то, доской пришибленный… Ну да, шесть лет на зоне…
– И что с того? – с вызовом посмотрел на нее Валентин.
– Ну вот, снова нахохлился… Эй, ты к жизни возвращаться собираешься?
– Это ты о чем?
– Да все о том же… В институт восстановился?
– Нет.
– Почему?
– Все равно…
– Вот я и вижу, что все равно. В охранниках всю жизнь проходить хочешь?
– Ну и прохожу.
– Да, тяжелый случай… Надо тебя
– Не твоя забота.
– Если не я, то кто же? Кто же, если не я?
– Весело тебе… Хорошо, что весело. Только меня веселить не надо. И о судимости моей говорить не надо, – вспомнил он об инциденте, благодаря которому они оказались в этом кабинете.
– А если я не хочу, чтобы ты охранником работал?
– А где мне работать? Куда меня с моей судимостью возьмут?
– В институт восстановиться.
– Не выйдет. Я за тяжкое сидел, судимость через шесть лет погасят, только тогда можно…
– Ерунда. Если очень захотеть, то все можно.
– А я никак не хочу – ни очень, ни вообще…
– Вот я и говорю, что тяжелый случай.
– Какой ни есть, весь мой, – мрачно усмехнулся Валентин. – И тебе уже пора.
– А вот и не выгонишь! – ехидно улыбнулась Кристина. – Ты у меня на крючке. Вот скажу, что у тебя судимость…
Она запнулась, глядя, как за спиной Валентина открывается дверь. В кабинет вошла Оксана – строгая, как затяжной ошейник с шипами, и гордая, как пикирующий бомбардировщик. На губах улыбка – ехидная с примесью административной злости.
– Это у кого судимость? – остервенело спросила она, свысока глядя на Валентина.
– Вот, у гражданина Шведова Валентина… э-э, запамятовала, как вас по отчеству…
От наглости, с которой Кристина его предавала, у Валентина перехватило дыхание. Хотел бы он сказать, какая она дрянь, но слова застряли в горле. Впрочем, взгляд, которым он ее наградил, должен был передать все его чувства.
– И за что, позвольте спросить? – Оксана рассматривала ее с колким интересом и тщательно скрываемой завистью.
При всем своем желании она не могла выглядеть так ослепительно хорошо, как она. Просто хорошо – да, а ослепительно – не тот размах крыльев.
– За убийство… Вот возьмет вас… – Кристина слегка сощурилась, рассматривая бейсик на форменном пиджачке. – Э-э, Оксана, старший вы администратор… Вот возьмет он вас, Оксана… Нет, не в том смысле, в котором вы хотите… Вот возьмет вас и убьет! Будете тогда знать.
– Убьет?! Меня?! – оторопело посмотрела на нее Оксана.
– Ну да, за вашу вредность!
– За мою вредность? – администратор воинственно встряхнулась, уперла руки в бока, выставила вперед ножку. – В каком это смысле он может меня взять?
– А в каком ты хочешь?
От этой перепалки
– Эй, может, хватит?
– А тебя не спрашивают, Шведов! Ты уже уволен! – даже не глянув на него, выдала Оксана.
– За что? – удивленно протянула Кристина.
– За судимость!
– А кто тебе такое сказал?
– Ты и сказала!
– А если я пошутила?
– Не пошутила!
Неизвестно, сколь долго продолжалась бы эта взаимная пикировка, если бы в кабинет не вплыла дородная Марина Васильевна, директор универсама.
– Так, что здесь за шум? – вальяжно спросила она.
– Да вот, охрану надо вызывать! – ткнув пальцем в Кристину, взвизгнула Оксана.
– Охрану? – меняясь в лице, ошеломленно протянула директриса. И, вжав голову в плечи, лебезящим голосом: – Здравствуйте, Кристина Георгиевна!
Надо было видеть, как вытянулась в лице Оксана.
– Кристина Георгиевна? – проблеяла она.
– Да ладно, расслабься, девочка, – в уничижительно-поощрительном тоне сказала ей Кристина. – Проблемы в личной жизни, понимаю. А что не узнала, так я у вас не частый гость… Марина Васильевна, я заберу у вас Шведова. А то я сегодня без персональной охраны…
– Да, да, конечно, Кристина Георгиевна, – заелозила перед ней директриса.
Валентин с недоумением наблюдал за происходящим. И поплелся за Кристиной, как телок на веревочке. Опомнился он только возле кассы, мимо которой лежал их путь.
– А шоколадки? Шоколадки на место верни, – потребовал он, обращаясь к ней.
– Я смотрю, ты еще не совсем потерян для общества, – с мягкой усмешкой сказала она. И, немного подумав, добавила: – А может, и для меня…
Шоколадки она положила на ближайший прилавок и в сопровождении Валентина вышла на стоянку перед супермаркетом. Подвела его к своему автомобилю. Новенький джип «Ауди» красного цвета, две-три тонны геометрического и силового совершенства.
Кристина показала на свою машину с небрежной нарочитостью. И с легким торжеством во взгляде пригласила спутника занять место в салоне:
– Прошу!
Но Валентин мотнул головой.
– Если я правильно понимаю, ты – хозяйка нашего супермаркета?
– Если точней, то им владеет мой муж. Фирма у него своя – супермаркеты, рестораны, ночные клубы.
Вряд ли Валентин завидовал Кристине. Что-то вроде восхищения шевельнулось в его душе, а желания хоть как-то приобщиться к ее семейному бизнесу не возникло. Он мог уже адекватно воспринимать действительность, но стремления чего-то добиться в этой жизни или хотя бы состояться как личность по-прежнему не было. Зато мужская гордость никуда не делась. Она-то и не позволяла ему ехать с Кристиной.