Мне есть что вам сказать
Шрифт:
Печальная истина относительно «заявлений» Блэра заключается в том, что они действуют безотказно. Все поймут, что кто-то как-то решает эту проблему, и опять погрузятся в апатию и прострацию. Г-н Блэр явно решил, что последние месяцы его пребывания у власти должны быть украшены «броскими инициативами», с которыми он может ассоциироваться персонально, чтобы никто не мог сказать, что он «тихо уходит в нежную ночь» [105] . Но когда все те же хулиганы и все те же семьи вызывают все тот же хаос, а «скамейка запасных для проблемных семей» уже опробована в качестве обещанной им «броской инициативы», люди могут решить: хорошего понемножку. И в таком случае я не предвижу достойный и славный уход с Даунинг-стрит.
105
Do not go gentle into that good night – строка из стихотворения валлийского поэта Томаса Дилана (1914–1953).
Где окажутся бестолковые независимые члены партии без Чарли?
В это время доброй воли и братства, о милейшие и лояльные читатели, мне хорошо известно о наших призывах с просьбой о благотворительности, и я знаю, как великолепно вы реагировали. Но сегодня я хочу привлечь ваше внимание к судьбе жертвы, заслуживающей внимания не меньше, чем причины, по которым вы недавно звонили в ответ на рождественское обращение The Daily Telegraph.
Он гораздо более обаятельный, чем бельки – детеныши тюленей, аппетитно пожирающие треску на льдинах около Канады. Он в большей опасности, чем большая панда, чье вальяжное кувыркание на спине он прекрасно имитирует. Он – красная белка британской политики, веселый штрих к унылому ландшафту, и его планируют безжалостно уничтожить большие братья в серых костюмах.
Вот он, тот парень, который фактически увеличил представительство либеральных демократов в палате общин в результате последних выборов. Он – жертва жестоких указаний «безымянных» членов парламента от либеральной партии. «Чарли должен уйти», – говорят эти анонимные источники. «Он – в салуне “Последний шанс” [106] ,– говорят они и добавляют: – Ха-ха».
106
Салун «Последний шанс» – популярное название баров в Соединенных Штатах в XIX в., расположенных на границе со штатами, где запрещалась продажа спиртных напитков.
Почему они так нервничают и не хотят называть себя, эти анонимные либералы – члены парламента? Их имена все равно никто не опознает. Единственный четко названный член парламента от либеральных демократов – мой друг Лембит Опик, прекрасный звездный оратор. Он один из немногих, кто имел мужество высказаться в поддержку Чарли.
Другие остаются анонимными и жестокими. Жаль такое наблюдать. Вот почему настоящим я объявляю себя президентом-основателем Королевского общества защиты Чарльза Кеннеди и надеюсь, что многие из вас почувствуют желание вступить в это общество.
И не потому, что Чарли – прекрасный парень, а он такой и есть. И не потому, что он, как известно, пытался дополнить свой парламентский паек появлениями в телешоу. Я симпатизирую ему частично потому, что он, как известно, питает пристрастие к дарам Диониса и нуждается в защите.
Мы живем в век непринужденных, талантливых, телегеничных политиков, которые никогда не ошибаются или не ляпают лишнего в ночных выпусках новостей на Би-би-си. И посему прекрасно, что либеральными демократами продолжает руководить лидер с Черчиллевой способностью быть в центре внимания. Но прежде всего я награждаю Чарли Кеннеди охранной грамотой и заношу его в перечень объектов культуры первой степени, потому что он, и только он представляет существенное электоральное меньшинство.
Чтобы понять современных либеральных демократов, надо понять ключевые особенности человеческой психологии. Мир полон людей с достаточно твердыми представлениями о политике и четким пониманием своего места в раскладе сил. Есть миллионы людей, которые хотят свободы,
И есть другая огромная группа людей, которые верят в высокие налоги, в увеличение государственных расходов, в предписания, администрирование, контроль, в уступку Брюсселю в отношении Британской льготы [107] без всякого пересмотра плана действий страны и любят ужасные автобусы-гармошки, которые давят велосипедистов. Эти люди в основном голосуют за лейбористов.
Но есть и третья группа, меньшинство, но меньшинство, которому свойственна необычная психологическая деформация. Его представители не выносят мелочной интеллектуальной последовательности. Они хотят всенаправленности и способны занимать две взаимоисключающие позиции одновременно. Они хотят иметь пирог и в то же время хотят съесть его, и им нужна партия, которая отражает в политике их шизофренические индивидуальности.
107
Тони Блэр в декабре 2005 г. под давлением всех остальных стран ЕС и брюссельских бюрократов согласился на 20 %-ное сокращение Британской льготы (British rebate) и тем самым уступил европейцам позиции, отвоеванные в 1984 г. Маргарет Тэтчер.
Вот почему так важно продолжать работу с либеральными демократами Чарли Кеннеди и их прикольным двоемыслием. В парламенте не так много либеральных демократов, но даже в этой крошечной группе они воплощают десятки диаметрально противоположных позиций. Например, вы хотите знать, какую политику либеральные демократы проводят по налогообложению, настроены они «за» или «против» 50 %-ной налоговой ставки. Одна половинка вашего мозга полагает, что это совершенно правильно, богатые должны платить больше; другое полушарие считает, что налоги и так достаточно высоки. Вы – идеальный либеральный демократ, с массой противоречий, и ваша партия предоставит вам именно то, чего вы ищете.
Вот что сообщил Крис Хьюн, член Европейского парламента, главный экономист партии, в этой газете 20 сентября 2005 года. «Высшая ставка налогообложения в 50 % с международной точки зрения выглядит совершенно неконкурентоспособной… и есть альтернативные пути перераспределения».
А вот что в этой же газете в этот же день сказал сэр Мензис Кэмбелл: «У меня 50 %-ная налоговая ставка не вызывает никаких затруднений, и я не вижу причин, почему те, кто зарабатывает свыше lb100 000, не должны вносить больше». Фантастика! Взятые вместе такие подходы отменяют друг друга, и все сводится к пустой болтовне. То же самое относится к политике либеральных демократов в отношении ГСЗ (государственной службы здравоохранения). Ник Клегг, член парламента, говорит: «Полагаю, роспуск ГСЗ именно то, что необходимо сделать, чтобы превратить ее в более эффективную службу… откровенно говоря, британская служба здравоохранения с ее пороками в сравнении с другими все еще оставляет желать лучшего».
А вот Эван Хэррис, член парламента: «Представителям партий следует понимать, что обсуждать реформу надо в жизнеутверждающих фразах, а разговор о разрушении непродуктивен». И так далее. Винсент Кейбл хочет взимать налоги и тратить. Дэвид Лоз против налогов и трат. Дэвид Лоз высказывается за то, чтобы рынок регулировал здравоохранение. Стив Уэбб выступает против. Только Чарльз Кеннеди способен связать эту коалицию вместе. Теперь совершенно ясно, что, если он уйдет, его заменит тот, кто может рискнуть приблизиться либо к той, либо к другой позиции, а не будет следовать удивительной стратегии либеральных демократов по поддержанию обеих. Партию, вероятно, возглавят люди типа Марка Оутена и Ника Клегга, которые во многом кажутся очень похожими на тори Дэвида Кэмерона. Или партия может полеветь при Саймоне Хьюзе и остальных болтунах, толкущих воду в ступе.