Мне (не) скучно
Шрифт:
Он не представлял своей жизни без неё. Боялся представить.
Матвей много думал над тем, что с ними произошло и как он обидел её. Как бы он хотел все вернуть! Просто стереть из жизни эти несколько месяцев. Жаль, что это не возможно.
Сейчас, глядя в белое до прозрачной синевы лицо жены, он не представлял себе жизни без неё. А ведь тогда он с такой лёгкостью предложил ей развод. Развод! Матвей сколько бы ни думал сейчас, так и не мог понять «Почему?». Почему он так поступил с ней, с Егором с их жизнью.
«Скучная…»
Ляля
«Скучно было…»
Весь их такой комфортный и удобный быт несла на себе Ляля. Его маленькая жена. Заботилась, создавала уют. Он просто зажрался. Принимал все как должное.
Хорошо, что в его жизни появилась Марина. Именно благодаря ей он понял что имел. Как жаль что поздно понял. Тогда, когда потерял.
Слезы Ляли, такие горькие и горячие обжигали его, вынимали душу. Он столько принёс ей горя. Он, тот кто должен был оберегать жену, а в конечном итоге сам её обидел.
Матвей осторожно погладил руку Ляли и вышел в коридор. Проплакавшись, она уснула и он решил пока дойти до детского отделения, навестить дочь.
— Привет, Алиса. — осторожно позвал кроху.
Малышка спала, смешно причмокивая губками.
Когда родился Егор, Матвей совершенно не понимал что с ним делать. Он боялся подойти к нему, взять его на руки. Единственное на что его хватало это катить коляску.
Алиса же сразу покарила его. Девочка. Его дочь. Маленькая мамина копия.
— Хотите её взять на руки? — медсестра, взрослая женщина с улыбкой подошла к нему.
— А можно? — голос его сел от волнения.
— Так то нельзя конечно. Но она же ребёнок, ей тепло родных рук нужно. — она осторожно взяла Алису на руки и передала ему.
Алиса чуть сморщилась, закряхтела и открыла свои глазки, уставившись на него.
— Привет, дочь. — тихо позвал он. — Ты такая красавица. Вся в маму.
Он легко поцеловал её в нежную щёчку и любовь к дочери затопила все его существо. Он даже не думал, что можно почувствовать такую щемящую душу нежность к маленькому ребёнку.
Сморгнув набежавшие слезы, он снова чуть прижал к себе дочь. Она завозилась и открыла ротик.
— Проголодалась. Грудь ищет.
Медсестра осторожно забрала у него ребёнка. — Сейчас папка тебя покормит.
Она дала ему в руки крошечную бутылочку. — Корми сам. Пусть почувствует отца.
Малышка смешно причмокивая, ела смесь.
— Потерпи не много… скоро мама поправиться и будешь кушать мамину грудь. — он ласково погладил дочь.
— Ой нет… не сможет. — медсестра грустно покачала головой. — Вряд ли лактации сохранят ей. У неё же переливание было, антибиотики в лошадиных дозах… Нет. Таким молоком нельзя
Докормив дочь, Матвей пошёл обратно к жене в палату.
— Ну как сказать, почему? Почему? — голос врача раздался рядом, буквально за углом от него. — Кто бы знал точно отчего у неё плацента отслоилась. Много факторов. Я смотрел ее карту. Давление скакало всю беременность.
— Она да, нервничала много. — прозвучал грустный голос мамы Ляли.
— Ну вот видите. Нервы, стресс, давление. Так бывает, к сожалению. Беречь надо было мамочку. Беречь.
Матвей стоял словно пригвожденный этими словами врача.
«Беречь надо было…»
Закрыв глаза, он сжал кулаки до боли в суставах.
«Какой же я придурок!»
Ему хотелось крушить все вокруг себя, ломать, выть от бессилия.
Из-за него Лялечка чуть не умерла! Из-за него его малышка Алиса едва не осталась без матери и сама чудом выжила. Из-за него его дочь ест смесь вместо материнского молока. Все это из-за него…
Он помнил как любила Ляля кормить грудью Егора. Да и ему, честно говоря нравилось смотреть на это. Это было красиво.
А сейчас? Он лишил и Лялю и Алису этого.
— Матвей? — Голос тёщи раздался рядом. — Ты к Алисе ходил?
— Да. — едва выдавил он из себя.
— Что- то случилось, Матвей? — она встревожено заглянула ему в глаза.
— Это правда, что Ляля тяжело ходила беременность?
— Ну… — она кинула на него быстрый взгляд и отвернулась. — Да. Переживала сильно, плакала.
Матвей снова сжал кулаки, сдерживая себя. — Я поеду. Мне надо на завод. Срочно. — он тоже отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза. — Мне жаль, что все так случилось. Простите.
«Не достоин. Ты не достоин ни Ляли, ни детей. Ты просто мусор в их жизни»
Хорошо, что его дни были заполнены работой, а вечера Егором. Оставалась лишь ночь. Пустая, холодная, одинокая. Если раньше он ещё надеялся на прощение Ляли, верил в то, что они могут быть вместе, то сейчас он понял, что нет ему прощения. Просто нет. И дело не Марине. Дело в нем. Он не заслуживает прощения. Он виноват том, что его жена и дочь едва не погибли.
Безрадостное существование вот то, что он заслуживает. У него была семья. Красавица жена, сын, уютный дом. Была семья. А сейчас нет.
Зато у него сейчас много времени для того чтобы думать… и мечтать. И он мечтал. По крайней мере старался. Можно даже сказать, учился мечтать.
Он мечтал о большом доме, который построит для Ляли и их детей. Он мечтал о совместных путешествиях. Ему хотелось открывать для себя мир с ними вместе. Пусть не в качестве мужа для Ляли, но он будет рядом в качестве друга для нее. Каждый вечер, после работы он спешил к ним, что бы увидеть их, обнять Егора, взять на руки Алису.