Мне Отмщение
Шрифт:
Деньги на заводе исчезли, зарплата упала, да и ту стали платить нерегулярно, от случая к случаю. И народ с завода побежал. Первыми ушли наиболее сильные, наиболее квалифицированные, наиболее уверенные в себе и в своих возможностях работники, знающие, что они на любом другом месте не потеряются, смогут работать, смогут проявить себя, показать с самой лучшей стороны, Ушли лучшие, независимо от того, рабочие они или ИТР-овцы, а также наиболее ответственные, те самые, кому нужны были деньги для собственного содержания или для содержания своих семей. То есть, первыми с завода пошли самые сильные. Ушли за лучшей долей.
Остались же те, кто боялся новизны, боялся оторваться от привычной работы, от знакомых до рефлексов дел; остались лишь одни исполнители, не умеющие принимать ответственные решения, "закомплексованные", неуверенные
Но ведь остались на заводе еще и другие, те самые, которые не умеют работать, но зато умеют хорошо ловить рыбку в мутной водичке. Те самые, для которых морально-этические нормы человеческого существования никакой ценности не представляли и которые прекрасно приспособились к звериным законам джунглей нынешней рыночной системы. Всякого рода проходимцы, жулики, дельцы, ловкачи, уголовники, криминальные авторитеты или, по современному – бизнесмены. Капитализм-то у нас – дикий!. А прибыль при диком капитализме всегда соседствует с криминалом. Вспомните Маркса!. В подобных вопросах марксисты не ошибались никогда..
Так и здесь. Громада ОАО "Машзавод" оказалась хорошим прикрытием для разного рода прилипал. Дочерних фирм на заводе развелось видимо-невидимо! И в цехах, и в отделах, и просто при заводе. Чем они там занимались – никто и представления не имел, включая их сотрудников. И хотя завод мало производил товарной продукции, его финансовая деятельность просто бурлила, а через его счета прогонялись громаднейшие по тем временам суммы. И от всей этой "деятельности" руководству ОАО обязательно перепадало неплохо. О-очень даже неплохо, если они и вилл себе понастроили, и по "заграницам" "понаездились", и недвижимостью "подзапаслись". А интересы коллектива завода? Да плевать на них! Обойдутся и так! Ходят на работу – ну и пусть себе ходят. Кто им мешает? Кланяться в ножки должны, что им еще разрешается ходить через проходную! Спасибо должны говорить и за это! А то, что зарплата у них мизерная и платят ее нерегулярно, так это уж извени-и-те-е! У нас теперь – рынок! Что заработал – то и поел! Вот так-то, мои дорогие! И имейте в виду – я вас никого не держу! Не нравиться – идите на все четыре стороны! Обойдемся и без вас! "Гастарбайтеров" привезем на ваше место! С Украины, с Молдавии или из Средней Азии! А те за горбушку хлеба готовы работать! Имейте это в виду!
Цеха завода опустели. Высотная стекляшка – тоже. Нижние этажи по самый десятый были сданы в аренду под офисы бесчисленных фирм и "фирмочек". На верхние этажи арендаторы почему-то не шли. Поэтому верхушка стекляшки осталась за инженерными службами ОАО "Машзавод". Точнее – за их остатками. Потому что работников в этих службах осталось мало-мало. В основном пенсионеры, да "предпенсионники". Молодых практически не было. В отделах произошло почти то же самое, что и в Красной Армии СССР во время большого террора 30-х годов, когда был истреблен почти весь офицерский корпус страны, имеющий богатый командный опыт Первой мировой и Гражданской войн.
Освободившиеся командные места тогда заняли "желторотые юнцы", ничего не знающие и ничего не понимающие в военной науке. Вчера они еще командовали ротой, максимум батальоном, а сейчас уже дивизией, корпусом, а то и – округом.
И самое поразительное здесь то, что они, эти новоиспеченные начальники, очень быстро вошли в роль командиров крупных воинских соединений и им понравилась чувствовать себя избранными, ощущать в своих руках власть над людьми, получать высокую зарплату, пользоваться многочисленными привилегиями, положенными им по статусу.. А про свое абсолютнейшее несоответствие занимаемым должностям они и не думали. Зачем? С какой это стати? Там, наверху, так решили. А им, наверху – видней. Раз поставили, значит, так и надо. Значит, они увидели во мне нечто такое, о чем я сам никогда и не догадывался.
Так они и делали. К чему это все привело, показал 1941-й год. Все руководство Красной Армии среднего и высшего звена, выдвинувшееся вверх в период массовых репрессий, в течении первых же месяцев войны показало свою полную командную несостоятельность и абсолютнейшую профессиональную непригодность в решении тех задач, на выполнение которых они были поставлены. И результатом их бездарного командования стали миллионы человеческих жертв и громаднейшая территория страны, попавшая в фашистскую оккупацию. За небольшим, правда, исключением в виде Жукова, Василевского, Мерецкова и некоторых других. Их список очень и очень невелик. И скорее подтверждает это исключение, чем опровергает его.
Примерно тоже самое произошло и на ОАО "Машзавод", как и на многих других крупных предприятиях страны в проклятые 90-е годы. За сравнительно короткий срок, в течении всего лишь одного-двух лет, в них произошла своеобразная перетасовка профессиональных руководящих кадров – сильные ушли, а слабые остались. И освободившиеся места сильных заняли слабые, совершенно неподготовленные для подобной деятельности люди. И если в природе процесс эволюционного развития жизни на земле совершался за счет слабых, плохо приспособленных к жизни особей, то здесь, на промышленных предприятиях произошло все с точностью наоборот. Здесь слабые, своей пассивностью, своей бездеятельностью и своим непрофессионализмом вытеснили, если можно так выразится, более сильных своих соперников. Произошел некий и очень своеобразный, а по существу – противоестественный, отбор специалистов в промышленном производстве страны, когда слабые вытеснили сильных. И технический уровень предприятий, в особенности машиностроительных, упал ниже нижнего. Страна из передовой, промышленно развитой, в мгновение ока, превратилась в отсталую, промышленно недоразвитую страну. А ее технические и технологические возможности в общем машиностроении скатились до уровня 40-50-х годов двадцатого столетии. В стране произошла научно техническая катастрофа с непредсказуемыми своими последствиями. Хотя – почему непредсказуемыми? Последствия этой катастрофы очень и очень даже предсказуемы – потеря экономического и политического суверенитета
России с последующим ее распадом на мелкие, экономически и политически не самостоятельные государства
Но вначале, когда завод перебивался случайными заказами, не слишком сложными и не слишком ответственными, отсутствие квалифицированных инженерных кадров осо-бенно не сказывалось на качестве выпускаемой заводом продукции. Тем более, что и заказчик не слишком-то был придирчив к их работе. Слава богу, что получил и что не так уж слишком и дорого. И в сроки. А все остальное – не важно, не важно. Когда речь идет о выживании, то качественные параметры продукции отходят на второй план и становятся мало существенными. Главное, что есть, и что работает. Но затем, в начале 2000-х годов у завода появился новые хозяева. Контрольный пакет акций ОАО приобрела фирма, связанная с ФСБ и на заводе всерьез запахло переменами. Причем, переменами вроде бы к лучшему. И здесь начало выясняться, что переменами к лучшему на заводе заниматься некому. Существующая инженерная прослойка на заводе к переменам оказалось не готова. Особенно ее средний и высший состав..
К этому времени в технологическом бюро ОГТ осталось всего 18-ть человек. Раньше технологических бюро было целых пять. По числу механосборочных цехов. И было еще одно технологическое бюро – бюро перспективных технологий. Теперь же осталось всего одно. И конечно же никаких перспективных технологий. С обычными бы справиться. Руководила бюро Ирина Владимировна Стрельникова, ничем не примечательная, домашнего вида женщина лет 60-ти, со слегка оплывшей к низу от возраста, в область живота, фигурой, но еще бодрая и энергичная. Когда-то, в молодости, она, вероятно, была еще и красивой. Ну, пусть не красивой, но миловидной – это уж точно! Ведь молодые – все красивые! Недаром же существует такое понятие, как обаяние молодости! Но со временем все куда-то ушло, исчезло, испарилось, она потускнела и стала самой обычной пожилой женщиной, не останавливающей на себе ничей взгляд. Ни мужской, заинтересованный; ни женский, придирчивый. Даже выглядела она на свои шестьдесят. Ни на больше, ни на меньше. Обычная серенькая мышка, каких тысячи суетятся вокруг, если не больше.