Мне просто любопытно
Шрифт:
– Вы готовы? Сейчас отправляемся в церковь. Даже после этого Карен пришлось вырываться из его объятий, что она сделала с большой неохотой. Ее сердце сильно билось, а дыхание стало прерывистым.
– Нам надо одеваться, – только и сумела выдавить она из себя, пока он продолжал молча смотреть на нее. Дрожащими руками она взяла платье и попыталась надеть его, стараясь не испортить прическу. Она не удивилась, когда Мак пришел ей на помощь, сначала расправив платье, а потом и застегнув молнию на спине.
После чего вполне естественным было помочь
Только когда они уже выходили из комнаты, Мак наконец нарушил молчание.
– Я чуть не забыл передать подарок, полагающийся вам как подружке, сказал он и вытащил из кармана двойное жемчужное ожерелье и серьгу с длинной жемчужной подвеской.
– Какая прелесть! – сказала Карен. – Они почти как настоящие.
– Как вы это точно подметили, – похвалил Мак и выудил из кармана вторую серьгу, затем застегнул ей ожерелье, а Карен сама надела серьги.
– Как я выгляжу? – с беспокойством спросила она.
– Гарантирую, что никто и не взглянет на невесту. Это был избитый комплимент, но Карен почувствовала себя очень красивой.
Свадебная церемония была сказочным зрелищем. Несмотря на предшествующую суматоху, все прошло гладко, как и последующий прием, где было много смеха и шампанского. Мак куда-то скрылся вместе с группой друзей, которых давно не видел, и Карен на несколько минут осталась за столом одна.
– Скажите, вы умеете танцевать? Карен подняла голову и увидела Мака.
– Разве вы не нашли этих сведений в досье на меня? Или ваши шпионы не интересуются такими пустяками, как танцы?
Он взял ее за руку и повел в центр зала. Сказать, что они танцевали хорошо, было бы преуменьшением.
Стив с Кэтрин оказались рядом, и Стив искренне посоветовал Маку оставить себе навсегда «именно эту».
– Ты же знаешь, что все женщины убегают от меня, – ответил ему Мак.
Когда Стив с Кэтрин, кружась, удалились, Карен сделала Маку выговор:
– Почему бы вам не сказать всем правду? Ведь все напрасно винят вас в разрыве.
– Берегитесь, миссис Лоуренс, можно подумать, что я начинаю вам нравиться.
– Чепуха! Мне только нужно от вас…
– Ребенка, – закончил он за нее – Вы хотите иметь от меня ребенка.
– Только потому, что вы…
– Что – я? Потому что я умный? Потому что я король среди мужчин?
– Вы король шиворот-навыворот. Стоит женщине поцеловать вас, и вы превращаетесь в лягушку.
– У нас с вами этого не случилось. Может, попробуем еще разок?
Он посмотрел на нее, и Карен показалось, что он готов поцеловать ее прямо здесь, посреди зала. Но он не стал целовать ее, и Карен не могла скрыть своего разочарования.
Поздно вечером они снова были одни в «их» комнате. Когда она вышла из ванной в своей целомудренной белой ночной рубашке, Мак стоял у окна и смотрел в ночь.
– Ванная свободна, – сказала она.
– Я сейчас ухожу, – сурово произнес он.
– Почему? – к своему ужасу, вдруг спросила Карен и невольно закрыла рот рукой. Ее не касались его планы, – Хорошо, – согласилась она
Он схватил ее за плечи.
– Карен, это не то, что вы думаете.
– Я вообще не имею права задумываться о ваших поступках. Вы свободный человек.
Мак стремительно прижал ее к себе и не выпускал все время, пока говорил.
– Я должен уйти отсюда, иначе я не оставлю вас в покое. Я знаю, что не смогу сдержаться.
Он вышел, не дав ей времени ответить.
– Пусть будет так, – обратилась Карен к закрытой двери. – И что дальше? На следующей неделе опять работа, и вы забудете о своем маленьком романе с одной из секретарш. И это к лучшему: вам не придется опасаться, что я подам на вас в суд.
Карен легла, но заснула только после того, как выместила свою злость на толстой диванной подушке, разделявшей кровать на две половины.
Она заснула так крепко, что не слышала, как Мак вернулся и лег в постель; она не почувствовала, как он осторожно поцеловал ее в лоб, прежде чем самому начать борьбу с бессонницей.
Глава 4
Оглушительные крики разбудили Карен в рождественское утро. Уверенная, что начался пожар, она отбросила одеяло и уже хотела соскочить с кровати, но сильная рука Мака удержала ее.
– Это дети, – пробормотал он, уткнувшись носом в подушку.
Крики все нарастали, и Карен попыталась высвободиться и встать, но Мак еще крепче держал ее и даже заставил лечь. Ночью разделявшая их диванная подушка сползла к ногам, а может быть, кто-то из них намеренно ее подвинул, и теперь Карен оказалась совсем рядом с Маком.
Рука Мака подобралась сначала к подушке Карен, а потом погрузилась в ее волосы. Он по-прежнему лежал, уткнувшись в подушку, но Карен видела его блестящие темные волосы и ощущала исходившее от его тела тепло. В комнате стоял полумрак, и шум за дверью казался теперь очень далеким.
Наконец он повернулся к ней, приблизил свое лицо к ее лицу, свои губы к ее губам и шепнул:
– Это Рождество, детвора всегда устраивает шум на праздники.
– Я была единственным ребенком в семье. На Рождество мы сначала завтракали, и только потом я открывала подарки.
– Угу, – ответил Мак, целуя ее теплыми со сна губами.
С прикосновением его губ ушли куда-то одинокие годы, и опять, как прежде, рядом с ней был теплый сонный человек, который привычным жестом заключил ее в объятия. Это было вполне естественно. И потому она придвинулась к нему, вытянулась рядом, обвила его шею руками и с энтузиазмом ответила на поцелуй.
Внезапно дверь распахнулась настежь и в комнату ворвались двое ребятишек, в мгновение ока они очутились у кровати, размахивая игрушками над Маком и Карен в опасной близости от их голов. В руках у девочки была коробка с Барби, наряженной в вызывающее платье, и с приданым, которому позавидовала бы любая «ночная бабочка». У мальчика в коробке был игрушечный поезд из нескольких вагонов.