Мне снится дождь
Шрифт:
– Он почувствовал! Я же сказал, что он телепат!
– улыбнувшись, сказал Амбер. И Кролас тут же вспомнил сон, который снился ему только что: последним, что ему привиделось, была толстая жёлтая змея. Она приближалась к нему всё ближе и ближе; и, когда змея готовилась прыгнуть на него, Кролас во сне заорал. И, конечно, сразу проснулся.
– Зачем вы, молодой человек, вчера выходили из отделения - и где вы были?
– задал ему вопрос Тараканов.
Иоганн подумал о том, что, по-видимому, медсестра вчера сделала запись в журнале и о его "болезни живота", и о его походе на другой этаж. И даже, быть может, обнаружила, что к профессору Кроласа
– Совершенно верно!
– сказал Амбер.
– Медсестра сообщила нам о вашей самовольной прогулке. Итак, где вы были?
Он почувствовал, что Амбер пытается считывать его мысли. Но кто-то экранировал его, самую малость, и слегка помогал Кроласу осуществлять мысленный контроль. "Нет, не думать об этом! Думать о том, как я выхожу из палаты, дохожу до лифта, еду на первый этаж... И - сижу там, возле лифта, так и не осмеливаясь проскочить фойе и устремиться к центральному выходу. А немного там посидев, в нерешительности - еду обратно", - сам себе дал Кролас установку, стараясь держать мысли под контролем.
– Он хотел бежать! Но - побоялся. Спускался на первый этаж, - тотчас заявил Амбер.
– Изолировать! Срочно отправить в карцер! И установить там мощное поле. Будет у нас для опытов - как крысёныш, - гневно вскричал профессор.
– Ну, это вы - дальше сами распоряжайтесь. Вызывайте санитаров. Пусть скрутят его и доставят, куда надо. А я - пожалуй, пойду, - сказал Амбер.
– Да, Амбер! С этим строптивцем мы сами дальше разберемся. А вы займитесь, наконец, девчонкой. Надо вытрясти из неё всё, что она знает.
Кролас еле сдержал мысли. Стараясь не думать о том, что за девчонка такая их интересует. Он думал о карцере и змеях, мазохистски стараясь зацепиться за эти жуткие образы.
Пока Амбер не вышел прочь.
Тараканов же ещё несколько раз походил вправо-влево.
– Из моего карцера домой никто не выходит. И обязательно, рано или поздно, там полностью теряют рассудок. Но, не поймите неправильно - всё это делается не для моего удовольствия, а для науки! Подобные эксперименты дают бесценный научный материал, воистину бесценный... Усилим излучение, и посмотрим, как это повлияет на такие крепкие, строптивые мозги, как ваши. Любого человека очень легко можно сломить. Любого! Но меня интересует не сам результат. Нет, меня заботит именно эта грань, за которой это - уже и не человек вовсе, а безвольная тряпка. И его организм перестает трепыхаться. А еще, во что он может превратиться непосредственно на грани. Это же - так занимательно! Некоторые сопротивленцы решают уйти в иные измерения или раствориться в небытии... Выход из тела, медитации. А некоторые - стихи пишут или рисуют, чтобы не свихнуться, или приобретают странные способности, весьма интересные... Однажды мы вошли в карцер - а там и вовсе никого нет. Представляете? Исчез человек! Так-то... Вам я бумаги оставлю, карандаш: пишите, рисуйте! Вы же - творческая натура!
– Я - не творческая натура.
– Ха-ха! В смысле: вы этого нам не заявили! Но это - не важно. Вы ведете себя, как творческая натура. К примеру, убежать пытались, строптивец. Чем вам здесь не нравится? Кормят, поят. Удобства - есть. Работать - не надо. Чего вам не хватает? Свободы? Вот и будете самовыражаться! В карцере. Искусство - это свобода! Свобода - чего? Путешествий? Сейчас же закатим вам любое воображаемое путешествие! Ха-ха-ха!
После своей длинной тирады Тараканов высунулся в коридор и громко позвал:
– А ну, санитаров сюда, быстро!
Немного позже, Кроласу вкололи какой-то сильно болючий укол, после которого конечности перестали ему повиноваться. "Хотя я не оказываю никакого сопротивления, они сделали это со мной... Зачем? Боятся, что ли?" - подумал он. В то время, когда его, как безвольный труп, потащили к лифту. И он ничего не мог делать, не мог пошевелить рукой или ногой и даже слегка приоткрыть глаза. Но, в то же время, всё чувствовал и осознавал.
Кроласа, как дрова, вынесли из лифта второго этажа, занесли в небольшую комнату и выгрузили прямо на пол.
После этого дверь с лязгом захлопнулась, а он, беспомощный, остался валяться на полу.
* * *
Снова кто-то долбился ему в голову. Долго, почти безнадёжно. Как дятел долбит дерево, когда достает из-под коры короедов.
– Кр-ролас, Кр-ролас, Кр-ролас! Пр-росыпайся! Пр-росыпайся!
Это - вран. Иоганн открыл глаза. "О, боже! Как же всё это ужасно! Я хочу заснуть, и проснуться не здесь, а где-нибудь в другой реальности... Или - не проснуться вовсе. Я сделал всё, что мог. И - не сделал ничего. Меня морально уже уничтожили, разбили, превратили в амёбу. Я больше ничего не могу!" - подумал он.
– Линда! Помни про Линду! Она проснулась. И очнулась от гипноза. Только, теперь стар-рательно притворяется. Она готова бежать.
– Но, теперь я не могу ничего. Я заперт. И выйду отсюда только вперед ногами.
– Не вер-рь в это! Что-нибудь обязательно случится! В крайнем случае - бунт, всколыхнувший весь город, спасёт тебя! И др-рузья тебя не оставят. Мы с тобой, Кролас! Дер-ржись! Твою теперешнюю комнату от кабинета Тараканова отделяет лишь узкий кор-ридор. Прослушивай его беседы по телексу, когда сможешь. Не ведись на настрой темного астрала и гипноизлучений, действующих на тебя. Это всё - временно. Помни, что всё это закончится, обязательно закончится. Я жду тебя обр-ратно...
Он сел на пол. Осмотрелся. Это была полностью голая, пустая комната. Без окон, с маленьким пубом в углу. Причем, дверь в пуб отсутствовала. Иоганн, сидя, прислонился спиной к стене. Закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь поймать чужие сильные эмоции...
– Что? И это вы паникуете из-за кучки бунтарей и беспорядков, творящихся в Городе?
– услышал он знакомый голос. Профессор разговаривал по телексу.
– Разве не можете нажать на них посильнее, закрутить гайки, ввести комендантский час? Запретите собираться на улицах в количестве больше трех, вести себя неподобающим образом: петь песни, громко говорить. На всё введите штрафы. Создайте такие законы, от которых у всех волосы встанут на затылке, такие, что их нарушать по определению будет каждый человек просто своим существованием... Вот увидите, что вскоре все станут как шелковые и будут по струнке ходить.
– В Городе происходят не просто беспорядки. Мне кажется, что бунт перетекает в организованную революцию.
– Тем более, уважаемый Феогнид Соломонович. Тем более! Покажите им, кто в доме хозяин - и они испугаются кровопролития и затихнут. И без паники! Проявите железную волю, наведите порядок единым росчерком пера, так сказать. Новыми, устрашающими всех, законами! Действуйте, а не устраивайте истерику, - и профессор отключился от абонента-собеседника.
Потом он вновь набрал на пульте чей-то номер - и Кролас услышал: