Мне снится дождь
Шрифт:
Выйдя на платформу наверху, Иоганн немного задержался у газетного киоска. Поискал глазами, по ежедневной привычке, среди всяких там "Новостей спорта", "Плейбоев" и многочисленных "Личных дел" и "Секс-новинок", свою родную "Новости дня"... "Достойная, беспристрастно говоря, газетенка, - усмехнулся он.
– Даже чуть-чуть информации есть. Дезы, конечно, больше. Но - как иначе? Нужно же развлечь публику. Ну, и политика, однако... А значит, сплетен побольше, или полить кого грязью, под заказ... Да, с нашей по читаемости может поспорить только "Недельный калейдоскоп" и "Вести отовсюду". Шефуля неплохо раскрутился".
На
Первое время Ростов его шокировал и выталкивал. И вытолкнул бы, как нечто инородное, из своих недр. Если бы он не скрывал старательно своё "пейзанское грэндфазёрство", как выражались его друзья, имея в виду его сельское происхождение. Особенно тщательно нужно было его скрывать от потенциальных работодателей... И, в конце концов, он выбился "в люди", то есть, нашел постоянную работу с возможностью оплачивать жильё и еду.
Ему казалось, что с самых времён основания этого города и вплоть до сего дня, здесь никогда не шёл дождь. Всегда раскалённые, громадные и совершенно жуткие строения упирались в пустое белёсое небо, похожее на театральную декорацию.
"В общем, я и до сих пор не знаю, люблю ли я Ростов...Или - ненавижу. Впрочем, это только Отцы Города его перманентно любят, клянясь ему в верности. Когда выходят на трибуну, венчающую Пирамиду, во время демонстраций. В своих белых тогах, украшенных шитьём и бисером. Или, в праздничных анкюлотах. Им очень легко его любить", - подумал Иоганн.
Миновав Садовую, журналист вышел на площадь.
А вот и ростовская Пирамида на площади. Украшенная надписью: "Эхнатону - благодарные ростовчане". А вокруг - конечно же, девицы из числа тех, кто согласен рекламировать всё. Даже памперсы гипертрофированного размера с такой же гипертрофированной соской во рту.
"Пирамида слоится, как ростовские пиплы, - сравнил мысленно Иоганн.
– Она отображает всю общественную жизнь Ростова. Во время демонстраций, на верхней платформе, пристроенной к срезанному верху Пирамиды, народу предстают офисные матёрые чинуши. Как обычно, на громадных "котурновых" задвигающихся шпильках ультрасовременных туфель и в металлоцеллофановых анкюлотах. Блистая своей дорогой одеждой... Потом идут средние ярусы: там устанавливаются баннеры. Чем выше - тем более крупные. И тем дороже платит заказчик. Ну, а в самом низу, кроме времён демонстраций или разгонов, - присутствуют так называемые "памперсные дивы": те, кто готовы на всё. В том числе, рекламировать памперсы гипертрофированного размера с такой же гипертрофированной соской во рту. И даже, почитают такую работу за счастье... Поскольку, в памперсные дивы, чаще всего, набирают девушек, что вошли в город с пизанс-территорий: сельских районов, где жить совершенно невозможно. Они попадают в город, обнесенный толстыми стенами, через "Полночные" врата. Те, которые нелегально открываются только ночью и только для девушек-селянок.
Пирамида издавна была главным местом встреч, знакомств и тайной торговли.
Маршрут Иоганна неизменно проходил мимо. Он шел через площадь, а потом сворачивал в свой "Пергазетный": слова "Переулок" и "газетный" традиционно писались на домах именно в таком сокращении. Именно в этом переулке располагался Пресс-Центр.
Кроме того, Кроласу нравилось гулять здесь, в самом центре, в пешеходной зоне города. Он любил не только проходить мимо Пирамиды, но нередко делал большой круг по городу после работы: заходил в "Маслосыр", продуктовый магазин. Любил людную и сияющую рекламами, граундфлошную толчею: прожекторы универшопов, шоры мюзикпопсов, тротуарные бриннинги и брэнчдогкиоски.
Сейчас у Кроласа оказалось в запасе минут двадцать: он слишком быстро домчался до центра, ведь не собирался вовсе ехать в тьюбе. И потому,
Ну, пока просто прицениться к продаваемой там живности. Дорого там всё.
Здесь "фасовали", то есть предлагали запретные товары, самого разного назначения. От мутантных животных, результатов "закрытых экспериментов" - до бластеров. А однажды Иоганн даже видел здесь, за Пирамидой... Новенький блестящий нестандартный комп. Запрет высшей степени! Во всех передачах телекса вставляют: "Если заметите у знакомых... Сообщите немедленно...Уголовная ответственность"... Он чуть не закричал от испуга, когда такое увидел... Настоящий компьютер! О таком следовало тут же донести в полицию. В случае если кто видел комп, но не донес, могли "пришить" и соучастие... Иоганн тогда бочком, бочком - и ретировался.
Такой вот весёлый был за Пирамидой толчок.
И всё-таки, Кролас пошел за Пирамиду не просто из любопытства. С недавнего времени, была у него одна задумка.
Захотелось присмотреть какое-нибудь животное. Достаточно умное. Умней обычных. В том месте, в которое он собирался его отнести, запрещали держать животных. Именно потому, зверёк требовался весьма хитрый. И более всего подошел бы запрещенный для вольной продажи: "мутагенный". То есть, продукт генной инженерии.
"Мне нужно подобрать такое животное, которое умеет прятаться и дурить среднестатистического хомо. Впрочем, "среднестатистический" - это означает почти что полный дебил", - размышлял Иоганн.
Торговцы животными вытянулись шеренгой, прямо под надписью: "место, запрещенное для торговли". Они держали перед собой - на руках или в коробках - предлагаемый товар. Иоганн засмотрелся на маленьких, размером примерно с большую, толстую гусеницу, крокодильчиков. Из числа тех, что богатые школьники любят подбрасывать в сумки своим товарищам. И на больших жаб размером с человеческую голову. Следом шли двухголовые питоны, ракопауки и фантастической окраски змеи.
– Самые умные животные - это лисокоты с пушистым, ярким мехом. А ещё, собакообезьяны. Последние, впрочем, вредные и противные, и отнюдь не преданы хозяину. Они жутко воняют и лают преотвратно, - слышался бойкий голос хозяина пушистого лисокота.
Да, Иоганн, пожалуй, был согласен с ним. Причем, сейчас лисокотёнка можно было купить относительно дешево, а раньше это была совершенно недоступная роскошь. Недавно обнаружились мутагенэкземпляры, способные скрещиваться с обыкновенными котами. А между собой они никогда не скрещивались, эти "лиски". Но сейчас для Иоганна такая покупка всё равно не по карману. Нужно было накопить средств.
"Присмотрю потом лисокота, - подумал Кролас.
– Они милые".
Дальше пошло нечто "доисторическое", в прочных клетках: саблезубые тигры миниатюрных размеров, со средних параметров кошку, такого же размера динозаврики и шерстистые носороги.
"Пора пробираться отсюда к выходу", - подумал журналист.
И вдруг он встал как вкопанный. На него смотрели ГЛАЗА. И эти глаза были умные, пронзительные, леденящие душу. Было такое впечатление, что они видели его насквозь.
Он еще не пришел в себя, когда уже понял, что это глаза... птицы. Она по форме и размеру была похожа на крупного черного ворона, но имела широкий, загнутый вниз, клюв. Хвост и крылья у птицы были синие, хохолок на голове - зеленый. Впереди - пятнышко, будто галстук-бабочка, серебристо-серого цвета. Спинка и голова были тоже серебристо-серые. Удивительнее всего было то, что, кроме лап, и крылья оканчивались чем-то, похожим на костистые кожистые пальцы с когтями. Пять пальцев на конце каждого крыла, и они обладали, по-видимому, недюжинной хваткой. Она... вернее, наверное, он, ибо это был мужской взгляд, взгляд воина, можно сказать... Внимательно его рассматривал.