Мне снится дождь
Шрифт:
Ветер утих. Пошёл крупный дождь.
Вдруг он почувствовал... Присутствие. Человек возвращался. Это был он - и будто не он... Добавилось что-то новое.
И вот - сильней застучало сердце, затеплилась жизнь в знакомом лице.
Стали расправляться морщины, разгладились складки возле губ. Расправились плечи. Помолодела кожа. Только волосы по-прежнему ещё оставались седыми, когда он приоткрыл свои чёрные, юношески живые глаза. Присел, скрестив ноги, подставляя лицо дождю. Достал из заплечной котомки любимую старую флейту. И заиграл.
Взлетевший в небо вран, вспорхнул теперь к нему на левое плечо. И они -
Он был враном. Он умел летать хорошо. И сознание его человека теперь тоже было крылатым. Такого раньше не было, нет. Никогда. Его хозяева уходили прочь, навсегда. Но теперь...
Да, теперь они летали вместе...
Иоганн вновь проснулся в лечебнице профессора Тараканова... Сел на кровати, ощупал себя. Убедился, что он не Сирин, не Алконост и не Гамаюн. И зовут его... Кролас. Да, Иоганн Кролас.
Было раннее утро.
Сны, явь, чужие разговоры - всё потихоньку слипалось в единую кашу, сумбурное месиво... Терялись личностные разграничения - на "моё собственное" и "чужое".
Реальности больше, как таковой, не было. Или - она была чрезвычайно обширной.
Он уткнулся головой в подушку.
– Так - так, молодой человек! Покажите ваши глазки! Как ваше самочувствие?
– крашеная высокая блондинка с очаровательными зелеными глазами изучала Иоганна, крутя в руках какой-то замысловатый приборчик.
– Полный бр-ред!
– ответил Кролас ей. Неожиданно с интонациями врана.
– Это бывает, - сочувственно промолвила санитарочка, занося в блокнотик показания приставленного к его лбу прибора.
– Надеюсь, всё будет хорошо, - и она зацокала прочь каблучками, на ходу поправляя прическу.
"Прогуляться, что ли, снова по коридорчику, или - телекс посмотреть в комнате отдыха?" - подумал чуть погодя Иоганн и заковылял наружу. И снова наткнулся на лысенького Аркадия Герасимовича.
– Что? Тоже в палате - кошмарчики кусают?
– спросил тот заговорщически.
– Хотите, анекдот расскажу? В смысле, случай из жизни? Веселее станет.
– Давайте, рассказывайте, - согласился Кролас.
– Впрочем, ты сурж? А главное - не из анкюлотных будешь?
– Сурж?
– переспросил Иоганн.
– Не знаю, кто это, что за зверь такой. Но я - уж точно не анкюлотник.
– Не знаешь термина? Неужели? Суржами все окраины называют людей с так называемым средним уровнем жизни. Это так же традиционно у нас в городе, как назначать свидание под конём в пальто...
Кролас понял, о каком он коне. Некогда в городе стоял памятник всадника. На коне, вставшем на дыбы... Когда и кому он был поставлен, о том не ведали даже краеведы. Но, ещё очень давно, особо ретивые чиновники поменяли на коне всадника, как бы "по ветхости" заменив его изваянием нового мэра. Потом чуть ли не с появлением каждого нового мэра всадника на коне меняли. Пока кто-то из скромных не решил заменить предшественника статуей ковбоя, одев на него широкополую шляпу, сапоги со шпорами и джинсы.
Так как конь испокон веков имел большие гениталии, которые шутники-студенты любили натирать до лучезарного блеска, то некий скромный
Было объявлено, что это сделано для лучшей сохранности памятника и по причине его ветхости.
Но студенты оказались ребятами проворными. В пальто - так в пальто, но... На пальто, с боков, стараниями умельцев - резчиков по металлопласту появились большие разрезы. И конь на другой день после открытия обновленного памятника, как и прежде, сиял начищенными до блеска "достопримечательностями".
Конь в пальто со всадником-ковбоем стал любимым местом назначения встреч, как и ростовская Пирамида. Под этим конём почему-то традиционно назначали свидания все влюбленные Ростова.
– Я - сурж в десятом, наверное, поколении, - продолжал тем временем новый знакомый Иоганна.
Сам Иоганн не стал распространяться ни о своей родословной, ни о последующей, исключительно молодежной, заслэнгованности. Просто заметил:
– Ну, а я - журналист. У нас, журналистов, свой лэнгвич.
Аркадий Герасимович на это кивнул и продолжил беседу:
– Так вот... Анекдот, значит... В смысле, "случай из жизни"... Поступила сюда, к нам, недавно дамочка одна. Оказалось, как в рекламе "Из памперса - в анкюлот!", никогда в жизни не ходила без впитывающей влагу одежды. Родителям в детстве некогда было ребенка к горшку приучить. А работала она всю жизнь в банке - хорошо была устроена. Но, фортуна переменилась. Она что-то там уж сильно напутала однажды - и вылетела с работы. В результате, через некоторое время отдала анкюлот в починку по причине ветхости. Он пришел в негодность - что-то там барахлило. А она сама временно облачилась в костюм рядового продавца. И вот тут-то и случился с ней казус. Оказалось, что дамочка по нормальному испражняться не умеет. Организм срабатывает по-прежнему - как и при наличии анкюлота. Вот она под себя и начала ходить, да еще и на работе... После такого конфуза, к профессору теперь обратилась. Лечится на стационаре кодировкой.
Физик, как Кролас мысленно окрестил Аркадия Петровича, тоненько рассмеялся. Иоганн улыбнулся, хотя анекдот не показался ему смешным.
После небольшой паузы, странный физик продолжил разговор, меняя тему:
– Ты, я вижу, человек веселый: грустные по коридору не ходят, в палатах сидят. Сегодня нам, весёлым, повезло. САМ в духе. А значит, будет вечеруха с музыкой и пением. И столом. Увидишь здешнюю публику. В общем, не кисни, журналист. Бывай, - и Аркадий Петрович неспешно пошёл дальше по коридору, насвистывая бравую мелодию.
А Кролас вернулся в палату. Почувствовал новый приступ сонливости. Бухнулся в армчеар - и начал отключаться. Всё поплыло. "Уже надвигается на меня желтенький таракановский кошмар с остренькими зубками", - решил Иоганн.
– Кр-ролас! Кр-ролас!
– вдруг услышал он ментальные позывные врана.
– Пр-рости, у меня был мысленный контакт с Сир-рином. Я не мог одновр-ременно... Ты - как, держишься?
– Кажется, опять погружаюсь в кошмар, - подумал Иоганн. Очень громко подумал.