Мне снится королевство
Шрифт:
— Ну, если обязательно... — Салюте вздохнула и зажмурилась.
Я раздвинул кусты, вытащил из тайника свой волшебный меч и драгоценный щит.
— Можешь смотреть, — громко сказал я и выпрямился во весь рост.
Салюте заморгала своими васильковыми глазами.
— Ты что это придумал, Пранас? — засмеялась она. — Зачем этот меч, щит?
— Не задавать вопросов. Следуй за мной!
Мы двинулись по узкой дорожке в сиреневых дебрях, но не прошли и пяти шагов, как дорогу нам преградил страшный дракон. Хищные щупальца раскинул
— Ой, Пранас, боюсь! — запищала Салюте. — Откуда у вас в саду дракон?
— Не бойся, я тебя защищу! — крикнул я. Потом поднял меч, выставил щит и бросился на чудовище. — Пошел вон! Прочь из нашего королевства! Ну!
Я лихо отсек дракону все девять голов, все страшные когтистые лапы. Больше разить было некого, но я все вертел над головой свой грозный меч.
— Он уже убит, — зашептала Салюте. — Я сперва правда подумала: дракон... Фу, откуда ты притащил такой поганый пень?
— Вовсе не пень, Салюте. Это злой дракон обернулся пнем. Он охраняет подступы к королевству. А теперь ход свободен. Пошли!
Позади дракона дорожка расширялась. По обе стороны росли старые кусты сирени, на ветках качались цветные фонарики — красные, голубые, желтые. Я вырезал их из бумаги, сам склеил, обошелся без лоскутков скупердяя Матаушаса... Дорожка была посыпана чистым желтым песочком — я притащил его с берега... Мы еще прошли вперед, и перед нами вырос дворец. Ого, как сверкает посеребренная кровля, как торжественно развевается голубое знамя... А у ворот стоит убранная цветами роскошная карета, запряженная быстроногими рысаками...
— Ой, Пранас, что это? — изумилась Салюте.
Я ничего не ответил и провел ее в большой дворцовый зал. Посреди зала возвышался пышный королевский трон, накрытый серебристым ковром, его я сделал из того самого мха, который собрал в лесу, когда мы с мамой возили хвойные колючки... Высокая спинка трона была сплетена из березовых веток, на которых висели елочные игрушки. Мама прятала их в сундуке, но я раскопал и принес во дворец. Еще я посадил на ветки глиняных птичек, которых мне лепил Симонас, — пусть поют волшебными голосами...
— Что же это такое, Пранас? — ахнула Салюте.
— Это королевство, Салюте. Наше с тобой королевство!
— А где же король? Где принцессы?
— Принцессой будешь ты, Салюте.
— А королевич?
— Тебе нравится здесь? — спросил я вместо того, чтобы ответить ей.
— Еще как нравится, Пранас!.. Можно, я посижу на троне?
— Это ведь твой трон, принцесса.
— Раз так, ты будешь принцем. Ладно?
Я повесил на камышовую стену щит и меч, а принцесса села на трон. Потрогала серебристый елочный колокольчик, и он тоненько зазвенел.
— Ой, как здесь хорошо! — сказала Салюте. — И как пахнет вкусно...
— Там, высоко под крышей, живут наши слуги, — я показал ей гнездо диких голубей.
— Голуби! А настоящие слуги тут есть?
— Когда понадобится, буду я и за слугу, — предложил я.
Салюте опять качнула колокольчик. Динь-динь...
— Что вам угодно, ваша светлость?
— Я хочу, чтобы ты сел рядом со мной.
Вот не думал, что так трудно сидеть рядом с принцессой! Сколько раз мы сидели рядом за столом, вместе бегали в школу, на речку, а на троне сидеть, в королевском дворце — это ведь совсем другое дело. Куда легче сражаться с драконом или даже пасти Безрожку портного Мурлыки, честное слово.
— Что же ты, королевич? Я жду!
Я подошел к трону и важно уселся на сухой мох.
— Пранас! — сказала Салюте. — Ты — мой самый лучший друг!
— И ты, Салюте, мой самый лучший друг.
— Мы с тобой будем играть в этом дворце, правда?
— Конечно, Салюте, каждый день.
— Кто-нибудь знает про королевство?
— Никто... Можно сказать, никто на свете...
— Ой, как таинственно... И знаешь, что я подумала... Ну ладно, не сегодня... Теперь мне надо идти... Мама ждет...
Она соскочила с трона и пошла к выходу.
— Постой! — крикнул я. — Обожди! Мы ведь еще в карете не катались.
Принцесса села в убранную цветами карету, и я повез ее туда, куда ей было угодно. Мы покатили мимо яблонь и кустов, обогнули грядки...
— Быстрей, быстрей! — покрикивала принцесса и звонко хохотала.
Я скакал во весь опор, высматривал лужайки поровнее, без кротовых куч. Катать принцессу было делом вовсе легким, не то что разговаривать.
— Стой!
Карета остановилась.
— Ее светлость желает яблок.
Я набрал сколько сумел белого налива и высыпал все в карету, к ногам принцессы. Салюте взялась за яблоки. Она грызла их ловко, красиво, как белочка.
— А эта груша? — вдруг заметила она.
— Еще не поспела... Твердая как камень, — объяснил я.
Мне хотелось рассказать ей, как отец привез саженец, как мы ухаживали за молоденькой грушей, как ждали плодов, как я караулю ее, берегу... Но Салюте передернула плечиками и сморщила носик.
— Такая большая, а не спелая! Ладно, поехали дальше... Мы вернулись во дворец. Я оставил карету у ворот, запряг лошадей.
— Какие кони красивые! — похвалила Салюте. — Как живые. Откуда они у тебя?
— Симонас подарил. Он такой добрый, знала бы ты, принцесса...
— А карета откуда?
— Костас оставил, мой друг.
— Как у тебя все хорошо получается, Пранас... Ну а теперь до свиданья. Мне все-таки пора.
— Ты еще приходи, Салюте! И знаешь... Вот бы ты пришла в белом платье... С серебряным кушачком. Ладно?
— Не знаю, что мама скажет... Ведь это выходное платье, на праздник...
И Салюте-принцесса убежала.