Мне всё равно
Шрифт:
– Да, Анфиса…
– Это мы, Анфис, открывай!
Его бесцеремонность реально меня выводит! Он считает, что может со всеми запросто играть?
Я могу быть безразличной, когда дело касается меня. Но когда задевают людей, которые мне дороги…
Резко поворачиваюсь, толкая Тора. Не стоит недооценивать элемент неожиданности! Он отшатывается и ухмыляется.
– Ты, сволочь, ты не посмеешь зайти в этот дом, понял, ты… только посмей, я не знаю, что я с тобой сделаю! – говорю низким тоном, тихо и так, чтобы
– Извини, Мышь, мне, конечно, очень страшно, но я зайду. Я живу тут, поняла?
Глава 7
Ему удалось.
Удалось реально вывести меня из равновесия.
Вот сейчас. Что-то пошатнулось. И мне… мне всё сложнее дается мое внешнее безразличие.
То, что при этом я просто молчу – стечение обстоятельств. Я, как говорят, язык проглотила. Именно.
Торопов распахивает передо мной калитку, сгибается в шутливом поклоне указывает рукой вперед, приглашая.
Это просто треш.
Меньше всего я ожидала вот такого поворота.
Но он же не обманывает?
Я не смотрю на него, стараясь ничем себя не выдать, и уверена, что у меня хорошо получается, но слышу сзади низкий шепот:
– Все-таки один ноль в мою пользу, Щепочка, мне таки удалось…
Удалось меня удивить? Он это имеет в виду?
Да. Точно. Удалось.
Захожу в калитку, иду по дорожке. У Анфисы красивый ухоженный двор, даже сейчас, в середине ноября, он выглядит уютно, хотя листьев на деревьях уже нет, шикарные можжевельники ярким зеленым пятном обрамляют лужайку. Газон до сих пор зеленый. Снега в столице всё ещё нет. Алые ягоды калины полыхают на сухих ветках.
Да-да, я специально размышляю о всякой ерунде, пытаюсь забить мозг, заставить его не думать о Торопове.
Почему он живёт с Анфисой? Кто она ему? Мать? Нет. Слишком молодая. Мачеха? Тоже нет. Его отец точно женат на его матери.
Стоп, Лера, стоп!
Тебе это неинтересно. Если Анфиса захочет – скажет. Если это важно. Если это как-то повлияет на наши занятия.
Дверь дома открывается автоматически, в проеме я вижу коляску Анфисы.
Есть ли у меня слабая надежда на то, что Тор врёт? Скорее нет, чем да.
Почему-то я сразу верю, что всё реально.
Только странно, почему я не знала этого раньше?
Правда, я занимаюсь у Анфисы не так давно, с середины сентября, получается почти два месяца. Тор впервые появился в школе как раз в то время, когда я попала к ней. Недели две назад он снова уехал то ли на сборы, то ли на соревнования.
Поднимаюсь на крыльцо, прохожу. Спиной чувствую тепло. Просто потому, что огромная фигура Тора маячит за мной.
– Hello, how are you? Лера? Ромка, привет.
– Привет, Фис, я вам не помешаю?
– Если не будешь шуметь, громко слушать музыку,
Я не верю ушам своим. Он что, будет сидеть на уроке? Извините, но я на это не подписывалась.
– Извините, Анфиса, я, наверное, не смогу сегодня заниматься.
Хочу повернуться, чтобы уйти, но Тор загораживает проход, да еще и начинает ржать, опять как конь.
– Мышь, она пошутила. Я к себе пойду, только заскочу на кухню, похаваю быренько, мне потом тоже на тренировку.
– Роман, я, кажется, настаивала, чтобы в моем доме без «похаваю» и без «быренько», за языком следи и не грохочи аки парнокопытное.
– Фис, плиз, не лечи.
– Роман Игоревич! Я бы попросила! Лер, извини нас, племянник неуправляемый, только переехал ко мне, и уже началось. Смотри, отправлю домой, будешь знать!
Стою столбом. Не знаю, что делать. Глупая ситуация. Зато я уже кое-что знаю.
Рома племянник. И раньше он тут не жил. Интересно, почему сейчас?
– У родичей в доме ремонт, они свалили в поместье, а у меня школа. Давай куртку, Мышь.
Я замираю, потому что Торопов сам снимает с моего плеча рюкзак и тянется, чтобы помочь снять куртку.
– Какая она тебе мышь, Ром? Веди себя прилично. Приготовь нам кофе и принеси из кухни канапешки и макарошки.
– Я не буду ничего, спасибо, – выдавливаю из себя, стараясь сохранять лицо.
– Не тушуйся, Щепкина, ты же голодная? – Тор иронично приподнимает бровь, знает, подлец, что выглядит при этом весьма эффектно. Но я не ведусь. Я не западаю на смазливых качков.
Не западаю! Я вообще ни на кого не западаю.
– Кофе я выпью. Если можно, с молоком и без сахара, но есть не буду. Это лишнее.
– Капучино пойдет? Канапешки легкие с овощами, а макарошки – это пирожные такие, кругленькие, разноцветные.
Ага, и обязательно разговаривать со мной как с дебилушкой неотёсанной. Что такое пирожные макарони я прекрасно знаю. Мама тоже их макарошками называет.
– Ром, подай Лере тапочки и иди уже, устроил представление, не думала, что ты так ведешь себя с девушками.
– Как?
– Как шут гороховый. Мне казалось, ты у нас парень неглупый. Лера, проходи в кабинет, детка.
Анфиса ловко разворачивает коляску, едет по коридору и скрывается за дверью. Мы с Тором остаемся наедине. Коридор довольно просторный, светлый, но почему-то сейчас он кажется мне тесным и темным.
– Обувь снимай, тапки сейчас дам.
– Я могу сама взять.
– Нет уж, тетушка сказала, чтобы я подал, а я привык слушать старших.
– Да неужели…
Это вырывается непроизвольно. Хочется прикусить язык, но поздняк метаться.
– Ты зачем устроила это шоу в зале?
Что? Он серьёзно? Думает, я буду с ним это обсуждать?