Мне всё равно
Шрифт:
Как надежды Волдеморта в Годриковой впадине – кто любит Гарри Поттера, тот поймет.
После я даже посмеялась сама над собой. На что я, собственно, рассчитывала? Где я и где они? Где они – и где я?
Понятно, что почти все тут родились с золотой ложкой во рту. Живут в роскошных домах, с детства упакованы по полной программе, одеваются в модных бутиках, телефоны последних моделей, те, кому восемнадцать, уже приезжают на своих тачках, других – привозят водители.
Они могли бы учиться, наверное, в элитных западных колледжах, но, видимо, их родителям по каким-то
С первого взгляда на стайку девиц в такой же, как у меня, форме понимаю – такая же, да не такая. Юбки укорочены, пиджачки приталены, туфли на каблуках и кокетливые бантики на длинных гольфах, больше похожих на короткие чулки. Хм… Не то чтобы я увлекалась фильмами для взрослых, но, похоже, образы мои будущие одноклассницы слизали именно оттуда. Хорошо, что так одеты не все. Но я сразу определяю, эти – главные.
В каждой школе, в каждом классе, да, наверное, в каждом коллективе так – есть своя королева, вокруг неё собирается кучка подпевал.
– Мирон, у нас тут по ходу новенькая? – на меня обращает внимание высокая девица с ярко-розовыми прядями в волосах и такими же розовыми пухлыми губами.
Я стою поодаль, спокойно взираю на разыгрывающийся передо мной спектакль. Длинноногая дева в ультра-мини и на высоченных каблуках поворачивается в мою сторону, смотрит так, словно меня нет, пустое место, возвращает голову на место и выдает:
– Не вижу никого, заслуживающего внимания.
Ох, а я-то уж было обрадовалась!
Усмехаюсь, до того это глупо, демонстративно и пошло выглядит. Спокойно прохожу мимо них, подхожу к учительнице, которая держит табличку с номером класса.
Одиннадцатый «Е».
Да-да, и в элитных школах все так же. Учителя с табличками. Не знаю, может, конечно, где-то не так, но тут, в «пятисотке», в этом плане всё по старинке.
И герой, который несет первоклашку с колокольчиком. И группа учредителей, вещающих про достижения выпускников-медалистов. И директриса, елейным голосом обещающая родителям научить их любимых чадушек всему самому главному.
Увы, врет. Самому главному их, кажется, уже не научили.
По крайней мере, «ешек» точно.
Никто из них даже не пытается со мной поздороваться, познакомиться. Элементарно из вежливости спросить, откуда я.
Не только курятник Мироновой, но и те, кто с ними и близко не контачит. А я сразу понимаю, что в классе как минимум два лагеря. Элитные и те, что попроще.
Наши «бомжики» – именно так их именуют более удачливые одноклассники.
И – да, я тоже теперь «бомжик».
Линейка идет полным ходом, когда появляются два новых персонажа. Это, как я почти сразу узнаю из криков, Да Винчи и Коршун. И они тоже «ешки».
Тот, кого называют Да Винчи, скользит по мне взглядом, высоко поднимает бровь, ухмыляется и вопросительно смотрит на местную звезду по кличке Мирон. Та поводит плечиком и морщит нос.
С дебильного на человеческий этот тупой обмен мимикой означает примерно следующее:
– Это кто, новенькая?
– Это никто.
Да, то, что я для них никто, я понимаю сразу.
Понятливая.
Сказать,
Ну, если совсем честно, то в какой-то степени да. Потому что у нас, в моей старой школе, в моем родном Брянске я была, наверное, на месте Мирона – Марины Мироновой. Правда, я не гнобила тех, кто не вписывался в нашу банду. И вообще не была гламурной су…
Просто мы были активные, веселые, деятельные. Устраивали в школе различные мероприятия, иногда довольно криповые, как школу зомби на Хеллоуин. Да-да, даже директора заставили пройти обучение. А на следующий год устроили нападение тех самых зомби… тоже было весело.
Ну, может, нам, конечно, всё сходило с рук, потому что моя лучшая подруга Ленка Долгова была дочкой директора?
Несмотря на тотальный игнор, первая школьная неделя прошла нормально.
Никто меня не цеплял – и то хорошо. Это я поняла после того, как понаблюдала, как Да Винчи и Коршун прицепились к одной девчонке из параллельного класса.
Сначала легко троллили её в столовке, потом в коридоре, по дороге к выходу, уже на улице начался какой-то лютый трешняк. Начала драмы я не видела, только финал. Девчонка упала, сильно разбив колени.
Я была единственная, кто помог ей встать.
– Надо в медпункт, промыть.
– Я не вернусь в школу.
– У меня есть антисептик и платки.
– Не надо. Лучше не светись со мной.
– Почему?
– Ты и так пария, еще хуже будет.
Я пария? То есть неприкасаемая? Какая новость. Ну что ж…
– Если я пария, что мне терять? Или ты тоже не хочешь принимать от меня помощь?
– Я домой хочу. Можешь меня до машины проводить?
– Да, конечно.
Её звали Селена. Красивое имя. И сама она показалась мне очень симпатичной. Жаль, общения у нас не вышло.
Через пару дней я увидела её в школе, кивнула, но она не ответила, просто посмотрела мимо меня.
Пария. Неприкасаемая. Прикольно.
В таком качестве мне еще не приходилось бывать.
Пролетела еще неделя. Я хорошо показывала себя на занятиях, учителя были довольны. Особенно «англичанка» и «русичка». С математикой я тоже, в принципе, дружила, но не сказать чтобы очень любила. Физика и геометрия – мой полный провал. Химия и биология – тоже сносно, что неудивительно, учитывая родителей врачей в анамнезе.
Да, слово анамнез мне известно хорошо, даже более чем хорошо. Увы.
А потом в один непрекрасный понедельник, опаздывая на урок, я столкнулась с ним.
С Тором…
Глава 8.2
Спешу по коридору, на ходу листая школьный чатик.
Да-да, представьте! Пришлось им добавить-таки меня, как ни отбрыкивались. И мне так же пришлось добавиться несмотря на то, что чатики такие для меня просто треш и угар.
Я бы не стала присоединяться к этому серпентарию, да и читать противно, но, увы, просто рабочего чата, где сообщали бы все новости нужные, у них нет. Вернее, он есть, это он и есть! Но только некоторые особо «умные» считают, что рабочий чат можно и нужно засорять всякой ересью.