Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины
Шрифт:
— Тогда придет врач, посмотрит и примет решение…
Медсестра гордо удаляется. Муж подходит к столу врача. На столе — много-много часов. И к каждому циферблатику идет проводочек. То есть — каждая кровать проводочком соединена с часиками. И на часиках отстукивается время, проведенное пациентом на кровати. Им тут просто нет смысла спешить!
Медсестра возвращается. Мы ей очень не нравимся. Она всем своим видом дает это понять и почувствовать.
— Забирайте мешок, а она пусть остается, — велит медсестра. — После пяти приходите,
— Нет, мы сейчас вместе уйдем, — заявляет ей муж. — Отсоедините от моей жены проводки, и мы уйдем.
— Я не буду этого делать, — отказывается медсестра.
— Тогда я сам это сделаю.
Муж отрывает от меня резиновые пластинки. Я тоже активно принимаюсь за дело.
Медсестра смотрит на нас испепеляющим взором, но на свободу мою не посягает.
Я быстро одеваюсь, и мы уходим!
Мне хорошо! Мне очень хорошо!
Это ничего, что никакой помощи так и не оказали. Зато я на свободе! Всего два часа потратили, а какой опыт приобрели! Цены нет.
Только вот пластиковый браслет остался на руке с надписью: Сент-Винсент Госпиталь, Галина Лифшиц. И от него никак не избавиться, так и хожу с ним по городу весь день, как беглый каторжник. Только в отеле ножницами разрезаю и прячу в дневник. На память о скорой помощи.
«Фабрика звезд»
— Скажите честно, сколько это стоило? — спрашивали меня знакомые и незнакомые люди, увидев моего сына на экранах ТВ.
А совсем недавно моя дорогая подружка Танечка спросила:
— Галенька, скажи, неужели они правда так и жили там, как это по телику показывали? И не выходили никуда, и домой не ездили?
«Фабрика звезд» сейчас программа привычная, немножко даже рутинная. И о том, что там происходит сейчас, я не знаю ровным счетом ничего. А вот о первой «Фабрике» кое-что расскажу. Совсем немного, так как я не участник, а всего лишь очень заинтересованный зритель. Хотя… Кое-какую тайну открою, поскольку она меня непосредственно коснулась.
И сразу — ответ на первый вопрос: родителям и самим участниками это не стоило ничего. Хотя проект этот очень и очень дорогостоящий. И, затевая его в первый раз, Игорь Матвиенко, безусловно, рисковал.
— Мам, меня на кастинг приглашают. Матвиенко собирается проект делать на Первом канале. Ну, что-то вроде «За стеклом», — сообщил мне Паша.
Я ужаснулась.
Передача «За стеклом» вызывала у меня отвращение. Не понимала я, в чем ее смысл. И никаких хороших чувств не рождал вид недалеких парней и девчат, тусующихся перед камерами.
— Не волнуйся, это совсем другое. У Игоря хороший вкус, он человек солидный, приличный. К тому же я еще туда не попал.
— Ты там будешь три месяца сидеть, как в зоопарке?
— Я, если окажусь там, буду заниматься вокалом, песни свои на всю страну исполнять…
Паша с самых своих
Ну, пусть идет. Раз столько лет нас доставал своей навязчивой идеей, пусть идет, ладно. И я его благословила.
Мы удивлялись, но он прошел все кастинги, один за другим.
Не может быть!
А оказалось — могло!
И вот мы уже в Останкино, первый их пятничный концерт перед тем, как их отвезут в здание бывшего универсама, оборудованное под новый проект.
В студии совсем мало народу. Родители ребят, кое-какая публика — из тех, кто обычно ходит в массовки всяких передач.
Мы последний раз обнимаемся, прощаемся. Я крещу сына. «Главное — оставайся всегда человеком».
И все. Увезли ребяток.
Мы уже знали правила игры конечно же. Каждую неделю будут кого-то отчислять. То есть: номинировать, а потом отчислять. И мы решили, что если Пашку отчислят в первую неделю, это даже будет очень круто: он попадет на мой день рождения. Потому что потом мы надолго улетали в Японию.
Но его не отчислили, зато дали позвонить, и 22 октября мы улетели в Токио. Я была спокойна. Человек при деле. Ребята все мне там понравились: красивые, юные, талантливые. Я радовалась, что к тому времени вполне дружила с Интернетом: у «Фабрики» был свой сайт, форум. К тому же мы стали переписываться с Пашкиным другом Алешей Добровым, который присылал мне отчеты о том, что видел по телевизору. (Наша переписка с Алешей потом продолжилась на годы — перечитывать одно удовольствие, смешили мы друг друга до слез.)
23 октября весь мир был потрясен известием о теракте в Москве, на Дубровке, когда во время спектакля «Норд-Ост» в зал ворвались вооруженные боевики и взяли в заложники артистов и зрителей. 916 человек.
Теперь все внимание наше было приковано к судьбе этих людей. По несколько раз в день бегала я в бизнес-центр нашего отеля, выходила в Интернет, смотрела новости. 26 октября все было кончено. Не так, как хотелось — при освобождении погибло, по официальным данным, 130 человек, по данным общественной организации «Норд-Ост» — 174 человека.
Естественно, никаких развлекательных программ в ту страшную неделю в эфир не выходило.
Потом все вошло в свою колею.
Как мне хотелось бывать хотя бы на пятничных концертах в Останкино, чтобы издалека видеть сына! Но нас разделяли тысячи километров.
Наконец мы вернулись в Москву.
Я могла посетить очередной концерт. В тот день Паша должен был выступить с песней «Я теряю корни». Первое исполнение.
«Фабрика звезд» к тому времени уже стала популярной. Толпы юных зрительниц ломились в зал, где проходили съемки.