Мнемоны. Части 1 и 2
Шрифт:
– - На что ты там любуешься?
– - Пальцами другой ноги Ника нежно погладила меня по груди.
Падают небоскребы,
Горят телевышки и в Африке снег.
В отпуск уходят боги,
Важней
Кому доброе утро,
А кому в добрый путь.
Существует порядок,
Про него не забудь.
Для кого-то евангелие,
Для кого-то Коран ,
Но меня спасет твоя родинка -
Это мой талисман. 16
Не слишком музыкально пропел я. И погладил крошечное пятнышко на стопе.
– - Хм. Цитаты любишь?
– - Не то чтобы люблю, но... Иногда они наиболее точно определяют настроение и чувства.
– - Да?
– - Ага.
– - А тебе не кажется, что это перенос.
– - Чего?
– - Я, не выпуская Никиной ноги, приподнялся на локтях.
– - Перенос чужих чувств, на себя.
– - Ты так думаешь?
Я пощекотал ее пятку, наблюдая как смешно шевелятся пальчики.
– - Да.
– - Может быть ты и права. Вот только я испорчен, слегка, воспитанием чертовски интеллигентной женщины, обожающей русскую классику и поэтов серебряного века. Правда, с поправкой на нынешнее время. Пушкина, Толстого и Достоевского, мне заменили Олди, Лукьяненко и Дяченко; а Гумилеву, Бальмонту и Северянину я предпочел русский рок.
– - Да? Что-то я не заметила в тебе признаков интеллигентской рефлексии.
– - Она негромко рассмеялась.
– - Сначала промариновал девушку, а потом, стоило пригласить на крошечную чашечку кофе, накинулся, как зверь. Вон, все белье порвал. И это в середине дня. Не стыдно?
Ее нога вновь прошлась по моей груди осторожными и ласковыми прикосновениями.
Я повернул
Она скинула босоножки, как-то нервно поправила прядь волос, упавшую на глаза, и оглянулась на меня.
Черт возьми! Ее взгляд! О этот взгляд!
Я невольно пробормотал под нос, проклиная свою привычку цитировать, к месту и не к месту, за которую меня постоянно ругала Таша. Мол, прячусь я за чужими словами.
...Эта первая гроза напоминает те глаза,
Где желание и страх на одинаковых ролях... 17
Мы словно по команде кинулись друг к другу... Какая же она маленькая и легкая... Какая ласковая и нежная...
А дальше... А дальше была гроза. Хорошо что разгар рабочего дня и соседей нет.
– - Нет. Ни грамма. А знаешь почему?
Я рывком сел и обняв Нику, уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом.
Она промолчала. Она знала, а я знал, что она знала, поэтому не стал продолжать. А просто обнял покрепче, чувствуя ответные объятия.
Нули, опять сплошные нули. Я еще поиграл с воспоминаниями. Черный экран, золотисто-оранжевые цифры внизу и нули на дисплее мобильника. Я попробовал включать и выключать секундомер не вызывая в памяти кино прошлого. И как бы быстро я не нажимал кнопку, все равно какие то доли секунд он успевал отсчитывать. А вот с воспоминаниями, нет. Одни нули на табло.
5
– - Ника.
– - Да?
– - Я есть хочу.
Мы стояли у подъезда наслаждаясь августовской ночью. Тихой и теплой.
– - Ты всегда есть хочешь, когда на взводе.
В этом она была права. Как только в моей жизни приключался нервяк, вслед за ним являлся дикий жор.
– - Ну смотри, -- я обнял ее и строго сказал, -- если холодильник пустой, я тебя съем. И начну вот с этого места.
– - Я погладил ее по груди.
– - Там нечего есть. Лучше вот от этого откуси.
– - Она легонько толкнула меня бедром.
– - Глядишь попец поменьше станет.
– - Глупости говоришь женщина.
– - Я шутливо погрозил ей пальцем.
– - Там, -- я опять погладил ее по груди, -- как и здесь, -- теперь уже я толкнул ее бедром в попку, -- все более чем в порядке.
– - Льстец.
Я рассмеялся, не надо быть ясновидцем, чтобы понять - мои слова ей были приятны.
– - Не веришь? Тогда врубай полиграф.
– - Верю, но чувствую - ты что-то не договариваешь.
Я вздохнул, от этой женщины ничего не скроешь, и не важно включен ее внутренний детектор истинности или нет.