Много снов назад
Шрифт:
Бриана Слоан её, откровенно говоря, раздражала. Не больше и не меньше остальных до тех пор, пока ей не было до Рози дела. Она и особо не обращала внимания на девушку, которая была более популярна из-за дружбы с пресловутой Грейс Уотербли, чем своими успехами в учебе, что поражали учителей всякий раз всё больше. Рози считала её выскочкой, как большая часть других учеников, которая отвернулась от девушки, стоило Грейс уйти из школы, переехать в другой город, ведь сама по себе Бри не была интересна едва кому-нибудь.
Теперь она, как пиявка, пыталась пристать к Рози, которая тоже слонялась по коридорам в одиночку, хоть совсем не выглядела одинокой. Её опасались, и только в этом было преимущество девушки.
И убежденная в том, что Бриана была повержена собственным грязным секретом, спрятанным за дверью её дома, Рози была уверена в том, что больше им не придется возвращаться к этому разговору, как и к любым разговорам в целом. Бросив книгу в сумку, она взяла пустую банку из-под йогурта и двинулась к выходу из этого омерзительного места, чуть меньше терзаемая мыслями о разнице в возрасте между ней и Дугласом.
***
Они пересеклись лишь однажды, когда Рози запирала двери квартиры, а он возвращался домой. Рози почувствовала присутствие мужчины, прежде чем увидела его. Как обычно, он был в костюме, галстук совсем немного ослаблен. Кажется, день у него был длинным, и у Дугласа совершенно не оставалось сил играть с Рози игры, что были для неё не больше, чем обманчивой действительностью.
Она была в чёрном платье в крупный цветок, которое он смог увидеть лишь потому, что девушка не удосужилась застегнуть пуговицы плаща. Её волосы блестели в свете яркой лампы, завязанные в тугой хвост. На лице виднелись следы незатейливого макияжа. Рози была обворожительна, и Дуглас не мог оторвать от неё глаз, пока он не вспомнил о том, сколько ей было лет. Мужчина смущенно отвел глаза в сторону, вынудив девушку скромно улыбнуться.
— На улице холодно, поэтому тебе лучше застегнуться, — он подошел к своей двери и принялся её открывать. В руках у него было два больших бумажных пакета, едва умещающиеся в руках. Когда один из них вдруг наклонился, оттуда выпало несколько апельсинов, которые девушка поспешила поднять, оказавшись за доли секунды рядом.
— Спасибо за совет, — обронила Рози, не отрывая от мужчины любопытных глаз, когда он всячески избегал её. По коже девушки пробежали мурашки, когда Дуглас грустно улыбнулся, кивнув головой в ответ. — Мы могли бы завтра встретиться. Я была намерена занять у вас одну из книг, приглянувшуюся мне.
— Какую же? — он посмотрел на неё лишь краем глаза, испытывая неловкость из-за того, как близко она стояла. Их разделяли лишь дурацкие пакеты с продуктами и ничего больше. Запах её духов переплетался в воздухе с его, и это было слишком неосторожно для них.
— «Лолита» Набокова, — небрежно бросила Рози, нарочно задевая его своей злобой. Он обещал, что они смогут быть друзьями и дальше, но девушка не могла не замечать, как Дуглас сторонился её, будто она была прокаженной.
Девушка поспешила спуститься вниз по лестнице, когда он остался на месте, проводя её укоризненным взглядом. Узнав, с кем играет, Дуглас решил соблюдать правила, которых Рози, кажется, упрямо сторонилась, отбрасывая их небрежно в сторону. Ситуация была щекотливой, но, похоже, это понимал лишь он один. Мужчина заметил в этом проявление её наивности, детскости, хоть вместе с тем невиданной дерзости и упрямства. Он будто отчетливее стал видеть в ней эти качества, осознавая в то же время, что они были с девушкой всегда. Дуглас обращал внимание на другое, а теперь не мог видеть ничего иного, только это ужасно нелепое обстоятельство, ставшее между ними.
Рози же по-прежнему слепо следовала инстинкту, который призывал к желанию быть к мужчине, как
По дороге домой, где каждую пятницу она обязывалась появляться на тягостном во всех соотношениях семейном ужине, Рози не могла думать ни о ком другом, как о Дугласе. Внутри неё будто случился сбой. Она не могла вернуться к обычному порядку вещей, потому что собраться с мыслями вдруг оказалось слишком сложной задачей. Всё, что не касалось Дугласа, было пресным, неправильным, скучным.
Он был другим. Пример отца и старшего брата исказили базовые соображения девушки о мужчинах, какими те были или могли быть. Отца Рози видела неизменно лишь в роли лицемера, ненавязчиво любезный с каждым, на кого имел виды на будущее. Он любил разыгрывать роль добродетеля, лучшего в мире мужа и отца, хотя на деле справлялся с этими ролями превратно. В обществе его вроде бы уважали, или, по крайней мере, искусно делали вид, будто делали это, и всё же человеком он был прогнившей натуры. Ни жена, ни дети не питали к нему и толики уважения, которого мужчина и не пытался заслужить, не делая в общем счете для этого ничего. Его единственным влиянием были публичные замечания к недостаткам сына или дочери, которые только благодаря им привлекали внимания родителя.
Не лучшим примером был и брат. Привлекая внимание девушек, Киллиан научился пользоваться ими. Едва к парню пришло осознание собственной неподражаемой привлекательности, что была заманчиво притягательной для всякой, которая надеялась стать той самой единственной, как он стал достаточно ловким в жонглировании девичьих сердец. Парень признавался в любви так же легко, как говорил «Доброе утро» и был совершенно безнадежен в запоминании имен тех несчастных, которые шли на большой риск, связываясь с ним. В последние несколько лет Киллиан пристрастился к алкоголю и наркотикам, подавляя слабость мнимым наслаждением, избавляющем чувства реальности. Прежде Рози пыталась его образумить, но после того, как брат перешел черту, девушка оставила эти попытки.
Дуглас выдавался иным. Он словно был ненастоящим со всеми своими ненаигранными вниманием, любезностью и в то же время некой небрежностью в каждом сделанном движении. Он выдавался совершенным в своей обаятельности, таинственности и притягательности, что неизменно должно было держать девушку на расстоянии, но её тянуло большей мерой к его невидимым недостаткам. Рози было интересно угадать все подводные камни, таящиеся на глубине души, дна которого ей было не разглядеть издалека.
Рози и сама не заметила, как сделала мужчину олицетворением мечты, которую она по-прежнему пыталась спрятать внутри себя. У безликого незнакомца появилось знакомое лицо, черты его характера становились всё реальнее, ведь девушка не поддавала сомнению тому, что было на поверхности. Она была ослеплена светом его неповторимости, и Рози путалась в собственных убеждениях, не позволяющих безоговорочно верить всему, что видели глаза или слышали уши.
Девушка сама того не признавала, но по большей части ей нравилась противоречивость их отношений, нарушенных тем обстоятельством, что она оставалась куда моложе. И всё же это подначивало её расти вверх, чтобы Дуглас смог увидеть в ней что-то большее, чем семнадцатилетние взбалмошность, безрассудство и глупость. Убежденная в своем превосходстве перед сверстниками, Рози взяла новую высоту. Достичь равенства с Дугласом стало для неё идеей фикс, на исполнение которой она намеревалась возложить все свои силы.