Многомерная Плесень

Кинг Ада

Закончив с завтраком, я приперлась в исследовательский центр и развалилась на белом крутящемся кресле.

— Ну и что там у тебя? — поинтересовалась я, и на большом голографическом экране тут же возникло изображение какого-то лабиринта.

— Представь, мицелий тех гигантских грибов, который, судя по клеточной структуре, скорее, даже не мицелий, а плесень…

— Короче, — поторопила я, тяжело вздохнув. Святой термоядерный синтез! Ну сколько можно занудствовать?

— Ну так вот, эта плесень обладает интеллектом, — заявил Сократ, а на экране

по лабиринту начала расползаться волокнистая желтая аморфная масса.

Сначала грязно-горчичная слизь заполнила весь лабиринт вместе с куском питательного вещества в конце. На следующем кадре показывали копию предыдущего лабиринта. Теперь плесень проросла к еде по единственно верному пути. То есть после первого раза она запомнила дорогу.

— Это и есть то твое «кое-что интересное»? — со скучающим видом поинтересовалась я. — Земной слизевик физарум многоглавый тоже такое может.

— Не спеши, — велел Сократ. — Названная тобой примитивная форма жизни хотя и умеет запоминать путь в лабиринте, но она одноклеточная и не обладает псионическими силами.

Я чуть с кресла не свалилась!

— Псионическими… Что?!

— Да, — подтвердил Сократ. — Взгляни, теперь мы поместили в такой же лабиринт другой кусок плесени, который до того никак не взаимодействовал с той, которая успешно преодолела лабиринт. Видишь?

На следующей записи плесень опять безошибочно нашла путь к питательным веществам в конце лабиринта.

— Она прошла к еде так, словно прекрасно знала путь, хотя это ее первый раз! — воодушевленно прокомментировал искин.

— Так, может, она шла по запаху своей предшественницы? — крутанулась на кресле я.

— За идиота меня держишь? — нахмурился Сократ. — Вторая плесень преодолевала новый девственно-чистый лабиринт, просто идентичный предыдущему.

— То есть все-таки телепатия? — удивилась я.

— Логично, — кивнул Сократ.

— Да ну? — откинулась на спинку кресла я. — Ты на полном серьезе утверждаешь, что плесень обладает псионическими способностями?

— Мы повторяли этот эксперимент много раз. Выкапывали новые куски плесени, и все они безошибочно преодолевали копии тех лабиринтов, через которые ранее прорастали их «собратья». Хотя другие, в которых еще не побывал ни один кусок плесени, проходить не умели.

— Так, может, они как-то переговариваются между собой? — напрягла извилины я. — Ну там, сигналы какие-нибудь: ультразвук, инфразвук? Радиоволны? Точно, может, радиоволны?

— Перестань фантазировать, — угрюмо прервал меня Сократ. — Все эти версии мы уже проверили. Это просто плесень, у нее нет радиоприемника. Кроме того, этой плесенью пропитана вся почва, которую мы успели исследовать, а пробурили мы ее метров на десять вглубь.

— Подожди, — лихорадочно соображая, я опять крутанулась на кресле, — ты уверен, что то, что ты называешь плесенью — это и есть тот мицелий, из которого растут гигантские грибы?

— Да, просто местный мицелий больше похож на земную плесень, чем на земной мицелий, хотя… Чем больше мы его изучаем, тем больше

убеждаемся, что он ни на что не похож. Да и мы тут выкопали несколько грибов. Оказывается, их корневая система внешним видом больше походит на корни земных деревьев. От них растет бесчисленное количество волокон мицелия…

— Который ты называешь плесенью, — хмурилась я.

— Именно, — подтвердил Сократ. — Но и это еще не все, мы тут подсчитали и можем с уверенностью заявить, что примерно девяносто процентов сероводорода в атмосфере — результат деятельности грибницы.

— А остальные десять происходят из болот, гниения биомассы и всего прочего? — догадалась я.

— Точно, — кивнул искин.

— Ну, значит, все, что нужно — это уничтожить грибницу, — воодушевленно развела руками я.

— Не спеши, — повторил Сократ. — Как ты ее уничтожишь? Она покрывает всю сушу данной планеты. Кроме того, это же разумная форма жизни, обладающая псионическими способностями!

— И все-таки я не могу в это поверить. Разум или кое-какая его видимость, как у физарума многоглавого — это еще ладно. Но псионические силы! У плесени?! Нет.

— К тому же местная грибница чрезвычайно живуча, — продолжал Сократ, словно совершенно меня не слушая. — Уничтожение грибов, может, и ослабит ее, особенно глубинную массу, которая нуждается в кислороде от наземной части. Но к полному истреблению мицелия это не приведет, он, как и раньше, будет питаться кислородом в верхних слоях почвы. Ну и не стоит забывать, что здесь практически все густо пропитано спорами грибов, нам еще повезло, что в нашей атмосфере они не всхожи.

— Но раз сероводород выделяется именно грибами, то полномасштабная война с местной грибницей неизбежна, — задумчиво заметила я. — По крайней мере, если мы действительно желаем колонизировать данную планету. Однако ты прав, к активным действиям переходить пока рано, нужны дополнительные исследования.

— И все-таки что, если данная плесень и есть тот самый псионик, который пытался тебя убить?

— Что? — Я чуть с кресла не свалилась. — Сократ, ты в своем уме?

— А кто еще стал бы забрасывать нас спорами?!

— Действительно, — нахмурилась я и замерла.

Повисла напряженная тишина, я лихорадочно соображала. Плесень-псионик? Примитивный организм, опутавший густой сетью почву всего материка? Какое у него может быть сознание? И главное, каким образом у этой низшей формы жизни развились псионические способности?

— Блин, да мало ли кто может заниматься такой ерундой! — решительно отмахнулась я. — Так что нет! Не верю!

— Как хочешь, — примирительно изрек Сократ.

— И кстати, я видела того псионика. Тогда в медитации, когда уничтожила его канал влияния. Это гуманоид… Черный.

— Ты уверена, что правильно проинтерпретировала увиденное?

— В смысле? — не поняла я.

— Ты недавно начала развивать псионические силы. Конечно же, благодаря генетически усиленным когнитивным способностям, псионика у тебя должна созревать очень быстро, но…