Многомерная Плесень
Шрифт:
— Кстати, не факт, что не может, — продолжала я. — Возможно, пока мы тут спорим, он как раз учится влиять на работу космолета. Просто раньше он никогда не сталкивался с такими механизмами. Ему просто нужно время, чтобы наловчиться управляться с такими, как ты! Понимаешь?
Сократ угрюмо молчал, поэтому я продолжила:
— Нам всем конец, если он научится.
И тут меня осенила гениальная мысль! Не дожидаясь ответа, я поспешила в свою каюту.
Не хочет давать мне знание! Дурацкая программа! Старый зануда! Мы же с ним в этой жестянке вот уже восемнадцатый год варимся, как он может в меня не верить?
Вбежав в каюту, я с разгона прыгнула на кровать и сразу скрутилась в позу лотоса. Посмотрим, чему я научилась. Я закрыла глаза и остановила мысленный поток.
Я раньше никогда не пыталась влиять на работу электроники, но ведь все бывает впервые. Понимаю, что это нелегально, и будь я поближе к ойкумене, старшие псионики быстро бы засекли несанкционированное использование псионических способностей. Но я же далеко, причем совсем одна. При этом надо как-то решать возникшую проблему, чтобы защитить детей, которые вот уже через месяц должны покинуть техночрева.
***
— Знаешь, я тут подумал, — неожиданное появление голографического образа бортового искусственного интеллекта прервало мою медитацию. — В общем, я думаю, ты все-таки права.
Что?! Неужели получилось? Я его глюканула? Я умею влиять на электронные мозги? Но как? В руководстве об этом не говорилось ни слова! Может, все-таки совпадение? Мог же он и сам передумать после нашего разговора.
— Нельзя лишать тебя защиты, к тому же у нас тут особая ситуация, мы должны в первую очередь думать о безопасности следующего поколения. В общем, с этих пор у тебя есть доступ к третьей ступени.
Я ушам своим не верила! Неужели у меня правда получилось?! Обалдеть! Вот это у меня способности! Ух! Мощь! Я судорожно открыла голографический экран и увидела, что доступ к третьей ступени мне и правда предоставлен!
Святой термоядерный синтез!
***
Ха! В моих руках ключ к могуществу! Теперь-то я покажу этому псионику! Кем бы он ни был. Третья ступень позволяет развить способность к дальновидению, психокинезу, левитации, телепортации и материализации предметов! Ну все, теперь я точно буду сильнее нашего аборигена! Только сначала надо бы поставить защиту от несанкционированного телепатического вторжения, а то мало ли чем он там занимается.
Он, кстати, судя по всему, где-то на стадии овладения третьей ступенью. Ну, раз он не умеет телепортировать предметы тяжелее этих дурацких спор, значит, овладел третьей ступенью далеко не в полной мере. То есть скоро я точно буду сильнее!
Времени, правда, совсем мало. Но я справлюсь! Я должна сделать все возможное ради этого! Из соображений безопасности до выхода детей из искусственных утроб следует убить аборигена. Иначе он будет представлять слишком большую угрозу для неокрепшей детской психики.
Я, конечно, понимаю, что конвенция о защите прав разумных форм жизни запрещает колонизацию тех планет, на которых уже есть разумные жители. Но отказаться от планеты из-за какой-то плесени? Ну не факт, конечно, что абориген — именно плесень. В любом случае он же пытался меня убить! И наверняка попытается убить детей. Мы должны защищаться! А наша галактическая конвенция
Покидать планету, когда дети в искусственных утробах, нельзя, они не выдержат перегрузок. Да и для младенцев такие испытания не пройдут бесследно. Ну и бежать, поджав хвост, с планеты, которая практически полностью пригодна для жизни землян, особенно учитывая, сколько мы сюда летели, не глупость ли? Куда нам уходить? Да и столько топлива где раздобыть?
Так что нам ничего не остается, кроме как вступить в войну и победить. Это вопрос выживания. А когда встает вопрос выживания, уже не до всяких там конвенций с гуманизмами. Да и можно ли назвать разумной формой жизни тот же физарум многоглавый? Даже если он решает задачки по теории графов.
— А что, если тот псионик неразумен? Ну, то есть не осознает себя как личность и все такое, — предположила я, прервав медитацию и открыв глаза. — Что, если это и правда плесень, по какой-то невероятной причине развившая псионические способности, прежде чем у нее появилось самосознание? Ты же не хочешь сказать, что физарум многоглавый осознает себя как личность?
— Я понятия не имею, как он себя осознает, — признался Сократ.
— Вот именно, — кивнула я. — Если какая-то плесень умеет решать задачки, значит, из соображений гуманизма я должна позволить ей поселиться в моем доме, даже если это представляет для меня и моих детей смертельную угрозу?
— В твоем доме? — переспросил Сократ и ухмыльнулся.
— Ты и сам прекрасно понимаешь, что теперь это наш дом!
— А как же, — продолжал криво ухмыляться он. — Чужого нам не надо, но свое мы не отдадим, чьим бы оно ни было!
— Ой, да ну тебя, — отмахнулась я и закрыла глаза, чтобы продолжить медитацию. Я была абсолютно уверена, что старшие псионики поняли бы и одобрили мою позицию.
Еще несколько дней я продолжала упорные тренировки в соответствии с инструкциями по третьей ступени, и вскоре выяснилось, что с материализацией предметов все просто. По крайней мере, намного проще, чем казалось раньше.
Да и не материализация это никакая на самом деле, а просто способность видеть другие измерения, кроме трех, к которым мы привыкли. Еще во времена первой версии Homo sapiens физики открыли четвертое, пятое, шестое и так до девятого пространственного измерения. Десятое, соответственно, — время. Открыть-то открыли, только никто толком не понимал, что они, собственно, открыли.
Ну так вот, вся суть материализации предметов состоит в том, что берется что-либо, например, яблоко. Кладется в четвертое измерение, сбоку от наших трех. Существа, не обладающие достаточными псионическими силами, чтобы воспринимать больше трех измерений, видеть его там не могут. И вот, когда надо «материализовать» яблоко, его просто передвигают в четвертом измерении к нашим трем. Вуаля! Яблоко «материализовалось» на глазах у восторженной публики.
Это все, наверное, легче понять на примере Флатландии. Подумать только, об этом гипотетическом двумерном мире писал представитель первой версии человека по имени Эдвин Эбботт еще в девятнадцатом столетии! Надо же, как давно люди в своих теоретических измышлениях пришли к пониманию многомерности пространства. Но в полной мере сумели применить на практике это знание только после начала псионической эпохи.