Многомерная Плесень
Шрифт:
Сначала грязно-горчичная слизь заполнила весь лабиринт вместе с куском питательного вещества в конце. На следующем кадре показывали копию предыдущего лабиринта. Теперь плесень проросла к еде по единственно верному пути. То есть после первого раза она запомнила дорогу.
— Это и есть то твое «кое-что интересное»? — со скучающим видом поинтересовалась я. — Земной слизевик физарум многоглавый тоже такое может.
— Не спеши, — велел Сократ. — Названная тобой примитивная форма жизни хотя и умеет запоминать путь в лабиринте, но она одноклеточная и не обладает
Я чуть с кресла не свалилась!
— Псионическими… Что?!
— Да, — подтвердил Сократ. — Взгляни, теперь мы поместили в такой же лабиринт другой кусок плесени, который до того никак не взаимодействовал с той, которая успешно преодолела лабиринт. Видишь?
На следующей записи плесень опять безошибочно нашла путь к питательным веществам в конце лабиринта.
— Она прошла к еде так, словно прекрасно знала путь, хотя это ее первый раз! — воодушевленно прокомментировал искин.
— Так, может, она шла по запаху своей предшественницы? — крутанулась на кресле я.
— За идиота меня держишь? — нахмурился Сократ. — Вторая плесень преодолевала новый девственно-чистый лабиринт, просто идентичный предыдущему.
— То есть все-таки телепатия? — удивилась я.
— Логично, — кивнул Сократ.
— Да ну? — откинулась на спинку кресла я. — Ты на полном серьезе утверждаешь, что плесень обладает псионическими способностями?
— Мы повторяли этот эксперимент много раз. Выкапывали новые куски плесени, и все они безошибочно преодолевали копии тех лабиринтов, через которые ранее прорастали их «собратья». Хотя другие, в которых еще не побывал ни один кусок плесени, проходить не умели.
— Так, может, они как-то переговариваются между собой? — напрягла извилины я. — Ну там, сигналы какие-нибудь: ультразвук, инфразвук? Радиоволны? Точно, может, радиоволны?
— Перестань фантазировать, — угрюмо прервал меня Сократ. — Все эти версии мы уже проверили. Это просто плесень, у нее нет радиоприемника. Кроме того, этой плесенью пропитана вся почва, которую мы успели исследовать, а пробурили мы ее метров на десять вглубь.
— Подожди, — лихорадочно соображая, я опять крутанулась на кресле, — ты уверен, что то, что ты называешь плесенью — это и есть тот мицелий, из которого растут гигантские грибы?
— Да, просто местный мицелий больше похож на земную плесень, чем на земной мицелий, хотя… Чем больше мы его изучаем, тем больше убеждаемся, что он ни на что не похож. Да и мы тут выкопали несколько грибов. Оказывается, их корневая система внешним видом больше походит на корни земных деревьев. От них растет бесчисленное количество волокон мицелия…
— Который ты называешь плесенью, — хмурилась я.
— Именно, — подтвердил Сократ. — Но и это еще не все, мы тут подсчитали и можем с уверенностью заявить, что примерно девяносто процентов сероводорода в атмосфере — результат деятельности грибницы.
— А остальные десять происходят из болот, гниения биомассы и всего прочего? — догадалась я.
— Точно, — кивнул искин.
— Ну, значит, все, что нужно — это уничтожить
— Не спеши, — повторил Сократ. — Как ты ее уничтожишь? Она покрывает всю сушу данной планеты. Кроме того, это же разумная форма жизни, обладающая псионическими способностями!
— И все-таки я не могу в это поверить. Разум или кое-какая его видимость, как у физарума многоглавого — это еще ладно. Но псионические силы! У плесени?! Нет.
— К тому же местная грибница чрезвычайно живуча, — продолжал Сократ, словно совершенно меня не слушая. — Уничтожение грибов, может, и ослабит ее, особенно глубинную массу, которая нуждается в кислороде от наземной части. Но к полному истреблению мицелия это не приведет, он, как и раньше, будет питаться кислородом в верхних слоях почвы. Ну и не стоит забывать, что здесь практически все густо пропитано спорами грибов, нам еще повезло, что в нашей атмосфере они не всхожи.
— Но раз сероводород выделяется именно грибами, то полномасштабная война с местной грибницей неизбежна, — задумчиво заметила я. — По крайней мере, если мы действительно желаем колонизировать данную планету. Однако ты прав, к активным действиям переходить пока рано, нужны дополнительные исследования.
— И все-таки что, если данная плесень и есть тот самый псионик, который пытался тебя убить?
— Что? — Я чуть с кресла не свалилась. — Сократ, ты в своем уме?
— А кто еще стал бы забрасывать нас спорами?!
— Действительно, — нахмурилась я и замерла.
Повисла напряженная тишина, я лихорадочно соображала. Плесень-псионик? Примитивный организм, опутавший густой сетью почву всего материка? Какое у него может быть сознание? И главное, каким образом у этой низшей формы жизни развились псионические способности?
— Блин, да мало ли кто может заниматься такой ерундой! — решительно отмахнулась я. — Так что нет! Не верю!
— Как хочешь, — примирительно изрек Сократ.
— И кстати, я видела того псионика. Тогда в медитации, когда уничтожила его канал влияния. Это гуманоид… Черный.
— Ты уверена, что правильно проинтерпретировала увиденное?
— В смысле? — не поняла я.
— Ты недавно начала развивать псионические силы. Конечно же, благодаря генетически усиленным когнитивным способностям, псионика у тебя должна созревать очень быстро, но…
— Короче! — потребовала я.
— Короче, начинающие псионики часто путают свои фантазии с полученной информацией. А также не умеют правильно интерпретировать то, что они там наинтуитивили. Но, как я уже говорил, на начальных стадиях развития псионических способностей это…
— А как правильно ее интерпретировать? — перебила я.
— В первую очередь ты должна помнить, что информация, получаемая прямым путем, то есть минуя сенсорные системы, всегда проходит через твое бессознательное. Поэтому она может искажаться его содержимым. У начинающих псиоников такое происходит сплошь и рядом. Ну вот, например, какая первая ассоциация у тебя возникает с черным цветом?