Мо сян
Шрифт:
– Это самое странное, страшное и прекрасное место, какое я видела, - прошептала Ольга, когда Алла, наконец, включила передачу и двинула машину обратно в темное ущелье.
–
– Ты серьезно? Это же все твои сбережения!
– Еще заработаем. Потом. Сначала… Бали или Мальдивы.
– И Машку с собой не возьмем.
Женщины вымученно рассмеялись, а чумазая машинка медленно продвигалась меж нависших скал.
– Кстати, так и не спросила… Что было на твоем свитке, который ты пихнула в несчастную куклу?
Вагина засмущалась.
– Ну… это вроде как был… «Дрозд».
– И?
– Дрозд – певчая птичка. Она должна была наделить меня невероятным голосом и артистическим талантом… Всегда, знаешь ли, мечтала
– Ты серьезно? – Алла на мгновенье отвлеклась от дороги и тут же снесла второе из оставшихся зеркал.
– Абсолютно. Это моя тайная и самая заветная мечта. Была.
– Вагина… ты хочешь сказать, что все, что мы пережили – это потому что ты хотела спеть на Первом канале? Ты в своем уме? У тебя же совершенно нет слуха…
– Это не правда. Вот папа всегда говорил…
– У твоего папы, царствие небесное, тоже не было слуха.
– Нет, ты только послушай…
Вагина прочистила горло и невероятно фальшиво, но с чувством, затянула: «Мы вдвоё-ё-ё-ём с конё-ё-м по полю идё-ём…»
Алла скривилась, но опустила оба окна, и мрачное, темное ущелье огласилось песней уже на два охрипших, измученных женских голоса:
«Мы с конём вдвоём по по-о-лю идё-ё-ём!»