Моцарт и его время
Шрифт:
жизнь и смерть /
Единственный реальный повод для рассуждений дает лишь наименование будущего ордена — Ьа ОгоШ, которое отсылает к письму Моцарта 1781 года из поместья графа Кобенцля: «Это в часе езды от Вены, называется Райзен-берг. — Я уже как-то ночевал здесь, теперь останусь на несколько дней. — До-
а ВгаипЬеИгею V. Могап т ЭДеп. Ор. ей. 5. 270—271.
Ь Письмо от 27 ноября 1799 г. — Впе/еОА IV. 5. 300.
с Письмо от 21 июля 1800 г. — Впе/еСА IV, 5. 360.
6 ВгаипЬеНгепз V. МогагТ т \У1еп. Ор. ей. 5. 269. Такое представление восходит, вероятно,
к письму И. фон Зайфрида — с 1799
1Л|
г--
мишко так себе, но окрестности! — Лес, а в нем он построил грот, словно сотворенный самой природой. Это величественно и очень приятно»3. Еще более, как нам кажется, ассоциаций рождает в этом плане опера «Пещера Трофония» (Ьа %гоИа сИ Тго/ото) Сальери на текст Джованни Баттисты Каста, довольно популярная в те времена. В ней речь идет о волшебном гроте, который обладал особым свойством: всякий, кто в нем побывал, испытывал духовное преображение. Возможно, именно этот сюжетный мотав имел в виду Моцарт, выбирая название для своего общества. Если так, то импульсом к созданию ордена ему послужили музыкально-художественные впечатления.
О том, почему эти планы не осуществились, тоже приходится в основном гадать, опираясь на косвенные сведения. Отношение Леопольда II к масонству довольно быстро изменилось — в основном из-за стремительного развития событий во Франции. В ложу «К коронованной надежде» пришло письмо из Бордо от французских братьев с призывом последовать их примеру и выступить против монархической деспотии во имя воплощения главных масонских ценностей: свободы, равенства, справедливости, толерантности, философии и пр. Копия этого письма попала в руки главного полицмейстера Вены графа Пергена, который в своем докладе Леопольду II красноречиво описал опасности, исходящие от масонских обществ. Австрийские масоны, по-видимому, не спешили последовать призыву из Франции, так что Перген в конце концов был вынужден признаться императору: «Я полагаю, председатель здешней ложи... что-то заподозрил; и, озаботившись, что у них из-за долгого молчания могут возникнуть неприятности со стороны полиции... переслал мне оригинал с добавлением, что они сделали все возможное, чтобы оставить это письмо без ответа»ь.
Так или иначе, но механизм тайной полиции работал все более интенсивно. Леопольда II старались убедить в существовании масонского заговора против власти, заговорщиков находили даже внутри императорского дома. В анонимном доносе в качестве «нового Кромвеля» был назван воспитатель будущего императора (эрцгерцога Франца), а также упомянут барон ван Свитен, названный влиятельнейшим тайным членом нллюминатското ордена0. Моцарт имел достаточно связей в придворных кругах, чтобы понять, что его масонские инициативы все более и более не ко времени. Надлежало переходить к защите, и, возможно, правы те исследователи, кто предполагают главной целью «Волшебной флейты» желание еще раз продемонстрировать обществу и власти не политические, но гуманистические и филантропические цели масонства.
Принадлежность ван Свитена к масонскому движению требует некоторых разъяснений, поскольку о нем часто упоминают, причем в самых невероятных и фантастических контекстах. Главное свидетельство в пользу того, что Свитен был масоном, — наличие его фамилии в списке венской тайной полиции. Кроме этого, Свитена отправили в отставку с постов директора императорской библиотеки и председателя комиссии по образованию (по печальному стечению обстоятельств — в день смерти Моцарта, 5 декабря 1791 года), как полагают, из-за подозрений в принадлежности к масонскому тайному обществу и нелояльности.
а Письмо от 13 июля 1781 г. Впе/еОА III. 5. 139.
Ъ ВгаипЬекгею У. МогаЛ ш \йеп. Ор. ей. $. 272—273.
с ЯоЬЫтЬапёоп Я С. МогаЛ; ТЬе СоМеп Уеаге 1781—1791.
ЧО
Г-
Считается, что Свитен мог приобщиться к иллюминатскому движению во время своей дипломатической карьеры (в 1755—1757 годы он служил в Брюсселе, в 1760—1763-м — в Париже, в 1763—1764-м — в Варшаве и, наконец, в 1770—1777 годы — в Берлине). Но практически все его дипломатические миссии закончились еще до того, как был учрежден орден иллюминатов. Да и вряд ли бы австрийский посол стал ввязываться в щекотливые тайные игры в других странах, особенно — во враждебном Габсбургам Берлине. Даже в период пышной масонской вольницы 1780—1785 годов, когда вся светская Вена была поглощена масонской модой, ван Свитен открыто не выказал к этому ни малейшего интереса: его имя не значится ни в одном списке лож, не упоминается в связи с какими-либо закрытыми или открытыми заседаниями, хотя ничто не мешало ему, подобно ученому Борну или крупному чиновнику Зон-ненфельсу, проявлять себя и на этом поприще. Так что, видимо, прав Роббинс Лэндон, полагая, что нет достаточных оснований считать ван Свитена видным или даже рядовым масоном.
Последний год моцартовской жизни отмечен возрастанием его активности в создании масонских сочинений. «Волшебную флейту», конечно, едва ли стоит считать в полном смысле слова ритуальным произведением. Она написана для широкой публики, и вполне вероятно, что среди импульсов к ее возникновению немалое значение имело возрождение интереса к масонству. Летом того же 1791 года Моцарт создал маленькую немецкую кантату П/'е 1кг йея ипегте/ЗИзскеп Ц^еНаШ 5скор/ег екг1 («Вы, восславляющие необъятного Творца вселенной») КУ619 для голоса и клавира на стихи педагога и масона из Регенсбурга Франца Генриха Цигенхагена. Осенью же (17 ноября) в связи с освящением нового помещения для ложи «К коронованной надежде» Моцарт в последний раз присутствовал на заседании, чтобы продирижировать новой кантатой ЬаШ уегкйпЛе итге Ргеийе («Пусть радость наша громко возвестится») КУ623а. Появление этих сочинений (вкупе с «Волшебной флейтой») — тоже один из признаков оживления моцартовского внимания к масонским проблемам.
жизнь и смерть /
Сведения из истории масонства в 1780—1790-е годы в Вене до какой-то степени проясняют наши представления о той атмосфере, в которой протекала эта сторона моцартовской жизни. Но они не способны дать определенный ответ на вопрос, что подвигло Моцарта вступить в братство, что он искал и, возможно, находил в нем. Прямые моцартовские суждения об этом отсутствуют, и всем предположениям на этот счет так и суждено остаться предположениями. Возможно, он хотел таким способом повысить свой социальный статус, стать вровень или хотя бы максимально приблизиться к высшему сословию, подобно тому как многие банкиры и купцы, окружавшие его, удостаивались «инно-биляции» — присвоения дворянских титулов. Возможно и другое: в масонстве ему виделось некое идеальное надклассовое объединение интеллектуалов, своеобразная академия наук и искусств, каким представлялось это движение также фон Борну — человеку, во многом определившему облик венского масонства моцартовской поры. Возможно, его даже привлекала борцовская идея масонской деятельности как постоянного творческого вклада в усовершенствование общества, в его просвещение, и Моцарт хотел, чтобы и его искусство рассматривали как такой вклад.
а До недавнего времени считалось, что заседание ложи состоялось 18 ноября, но последние
опубликованные документы дают дату 17ноября 1791 г. См.: ЕиепВок. 5. 73.
г-*-
г-«
Опираясь на «Масонскую траурную речь о смерти Моцарта», произнесенную на заседании ложи в его память в апреле 1792 года, мы можем судить о том, кем был Моцарт для своих собратьев. Они не забыли упомянуть его «таланты, которые проявились еще в самом раннем возрасте и сделали его уже тогда редчайшим феноменом своей эпохи», когда «пол-Европы восхищалось им и великие мира сего называли его своим любимцем», заключив: «...он был ревностным последователем нашего ордена — любовь к своим братьям, терпимость, готовность к хорошим делам, благотворительность, настоящее сердечное чувство удовольствия... — таковы были главные черты его характера. Он был супругом, отцом, другом своих друзей, братом своих собратьев — и только сокровищ не доставало ему, чтобы, следуя своему сердцу, сделать счастливыми сотни»8.