Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга
Шрифт:
– Спасибо, – сказал я. – Ладно, пойдем, Гошка. Не будем ждать милостей от природы. Запасные-то штаны в чемодане остались…
На улице мы немного задержались. Гошке обязательно нужно было посмотреть на большую машину, которая с ревом выскочила на гору и, подкатив к подъезду, визгливо затормозила. Это был здоровенный джип, сияющий добрым десятком фар, несмотря на строгий приказ по городу о светомаскировке. Приказ, впрочем, совершенно бессмысленный. В этой войне еще ни разу не было воздушных налетов.
Из джипа долго никто не выходил.
– Масына сама пиехала, – со знанием дела сказал Гошка.
Но тут дверца распахнулась, как от пинка, и на землю спрыгнул тощий парень в длинном пальто, темных очках, с ежиком обесцвеченных волос, делающих его похожим на карандаш с резинкой на макушке. В руке он держал ополовиненную бутылку виски.
– Здесь, чё ли? – от общего презрения к человечеству он говорил в нос и будто сквозь сон.
– Смотря что, – ответил я.
– Так, я не поал, ты хто?! – сразу завелся он. – Самый главный тут, чё ли?
– Главный – внутри, – сказал я, чтобы отвязаться. – Пошли, сына!
– Стоять! – отрыгнул парень. – Я тебя не отпускал. Здесь, чё ли, на корабль садиться?
Он был настолько пьян, что не мог быть слишком опасен. Я молча подхватил Гошку на руки и вошел в подъезд. Дверь за нами закрылась, но щелчка замка не последовало. На площадке у лифта курил управдом.
– Там пьяный какой-то, – сказал я. – Приехал на джипе, спрашивает, здесь ли на корабль садиться.
Управдом глубоко затянулся, неторопливо выпустил дым, щуря единственный глаз.
– Твое какое дело? – спокойно спросил он.
– Да нет, я просто, для информации… Нам бы собеседование пройти…
– Пройдешь еще, мало не покажется…
Дверь с улицы вдруг распахнулась, и в проеме появился пьяный, толкая перед собой огромный баул на колесах.
– Я не поал, – бушевал он, глядя прямо перед собой, – меня чё здесь, за лоха держат?! Ты!! – Он вдруг увидел меня. – Веди, давай, на корабль! Последний раз добром…
Управдом бросил окурок и, придавив его ногой, шагнул навстречу парню.
– С вещами нельзя!
– Да что ты говоришь?! – рассмеялся пьяный. – Ни с какими нельзя?
– Ни с какими, – упрямо сказал управдом.
– Утя-путя! – Парень явно от души веселился. – А с такими? – Он распахнул плащ и поднял автомат. – Ну? Обосралися?
Я загородил Гошку и стал осторожно отступать к двери второй квартиры.
– Давай, давай, батя, – сказал парень управдому, – шевели костылями! Показывай, куда идти!
– Ладно, пошли, – управдом с безразличным видом стал подниматься по лестнице. Пьяный тронулся за ним, стуча баулом по ступеням. Я живо запихнул Гошку в квартиру, юркнул сам и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Мама! Мы больсую масыну видели! – закричал
– Ну как вы там? – спросила она. – Успешно?
– Вполне! – Я решил не трепать ей лишний раз нервы и ничего не сказал о парне на джипе. – Не вызывали нас?
– Нет. Одну только семью вызвали. Зато я уголок заняла удобный! Никто через нас перешагивать не будет.
Мы расселись на полу и стали ждать. В комнате стоял приглушенный гомон. Кто храпел во сне, кто кашлял, кто переговаривался вполголоса с соседями.
– На всех этажах так. Вповалку лежат. Некоторые и на площадке, а на седьмом – так даже в лифте. А на девятом пусто…
– Там темная комната. В нее по одному водят. Смотрят на тебя и решают, пускать на корабль или нет.
– Как это они смотрят – в темноте?
– Не знаю. Может, аппарат специальный…
Общительный Гошка быстро сдружился с трехлетней девочкой и вовсю ковырял ключом в спине заводной собаки.
– Ты знаешь, – тихо сказала Марина, глядя в сторону, – говорят, Евсино сдали…
– Кто говорит?
– Тут один… его вызвали.
– Откуда он знает?
– У него приемник иногда ловит разговоры по рации.
– Чьи разговоры?
– Не знаю. Случайные…
– Ну, разговоры, это еще не факт…
Я потрепал ее ободряюще по плечу. Евсино… Блин! Меньше часа на электричке… Где же этот их корабль? Как бы не опоздать…
– А еще … – Марина смотрела в пол синими, совсем Гошкиными глазами, – …говорят, будто их уже видели на окраинах Искитима…
– Ну, вот это уж точно, вранье! – отмахнулся я. – Тот, кто их видел, ничего уже говорить не может!
– Совершенно справедливо! – поддержал меня человек в пыльной шляпе и мутных очках. – Дурацкие слухи! За такие к стенке надо ставить! Это их шпионы специально распускают, чтобы вызвать панику.
– Что еще за шпионы? – Лежавшая по соседству бабка выпростала ухо из-под платка.
– Да те самые, что нефтекомбинат подожгли! – охотно объяснил мужчина в очках. – И жилые дома на Гусинке они же взрывали!
– Дома взорвались, потому что там плиты на газу! – сказали у окна. – Жильцы посбегали, а газ незакрытый бросили – вот и утечка.
– А вы откуда знаете? – ревниво спросил запыленный.
– А оттуда! Где плиты электрические, ни одного взрыва не было!
– Было, было! – прогудел бас из другого угла. – Только сообщать перестали.
– А по мне уж лучше так, чем этих дождаться… Милое дело, сидишь дома – бах! И нет тебя.
– Да? А чего ж вы тогда на корабль проситься прибежали? Сидели бы себе дома!
– Да где он, тот корабль? Кто его видел?
– А ну тихо там, у окна! – раздался нервный окрик. – Из-за вас, дураков, всех за дверь попросят!