Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга
Шрифт:
С тяжелым сердцем кот покинул Пьяную пущу, уже жалея, что приходил сюда. Теперь она навсегда останется в его памяти не яркой, звонкой и солнечной, а жуткой, умирающей и унылой.
День давно перевалил за середину, тусклое солнце клонилось к закату. Василий побывал на Земляничной полянке, заглянул в дупло, в котором раньше жили Неправильные пчелы, делающие Неправильный мед. Хозяева улетели, золотые соты стали пепельно-серыми. В слабом запахе меда, всё еще витавшем в воздухе, больше не чувствовалось аромата полевых цветов и липы. Теперь здесь пахло чем-то горьким и застарелым,
Что-то опрометью выскочило из кустов и едва не врезалось в Смотрителя.
– Всё торопимся? – промурлыкал кот.
Белый пушистый красноглазый Кролик, обряженный в синий бархатный жилет и черный цилиндр, икнул и, рассыпаясь в тысячах извинений, отпрыгнул в сторону.
– Да-да! Да-да! Опаздываю! Какой кошмар! Опять опаздываю!
Его пенсне огорченно сверкнуло. Кролик залез во внутренний карман жилета и выудил большие золотые часы на цепочке. Откинул крышку, посмотрел на стрелки и огорченно цокнул языком.
– До закрытия Портала еще три часа. Все ваши ушли?
– Да… Королева со свитой еще в первый день, Болванщик с Мартовским зайцем вчера, Алису не видел, она чего-то там с Красной Шапочкой мутила.
– А мой родственничек?
– Чеширский? – уточнил Кролик, пряча часы обратно в жилетку. – Он вообще исчез. Поначалу сам, а затем и его знаменитая улыбочка. Правда, вчера мне Бармаглот говорил, что Чешир вместе с Котом в сапогах подались в новый мир, но вы же знаете этого Бармаглота, ваша милость? Он болтать любит.
– Ладно, – сказал Василий, напоследок взмахнув хвостом. – Не буду тебя задерживать.
– И то, верно, опаздываю! – Кролик снял цилиндр и вытер лоб носовым платком.
– Ты откуда эту шляпу взял? – полюбопытствовал Смотритель, с интересом разглядывая маленькое вишневое деревце, растущее между ушей собеседника.
– Шляпу? – Кролик рассеянно покрутил в руках черный цилиндр. – У семейки Муми-троллей. Они ее на крыльце забыли, когда уезжали. А я решил, чего добру пропадать? Вот и приспособил. А что?
– Ты только не волнуйся, – вкрадчиво произнес кот. – Как в новом Лесу окажешься, найди доктора Айболита. У тебя на голове дерево выросло.
Белый Кролик тут же начал стенать, заламывать руки и ныть, почем зря кляня проклятую Морру, подложившую ему такую свинью. Кот усмехнулся в усы. Лучший друг Болванщика всегда был растяпой.
Пройдя через маленькое поле, заросшее высокой пожухлой травой и серебристыми цветами, над которыми не властна была даже осень, Василий вышел к Зачарованному бору. Из-за пожелтевших елок, умирающих от дыхания последней осени ничуть не хуже, чем березы, клены и дубы, внезапно раздались отборные матюги. На поляне возвышалась здоровенная белая печь с едва дымящейся трубой. Рядом с ней на
– Попробуй теперь! – крикнул водила.
– Не фига подобного! – хриплым басом ответствовал сидящий на печи Колобок.
– Ты на какую педаль жмешь?
– На эту… которая посередке!
– А я на какую просил?! – зарычал Иван.
– Не так уж это и просто – жать на педаль, когда нету ног! – оправдался помощник и, основательно повозившись, всё же умудрился на что-то надавить.
Печь загудела, чихнула, выпустила из трубы маленькое вонючее облачко дыма и скисла. Иван вновь матюгнулся, поминая создателей печи вплоть до седьмого колена.
– Бог в помощь, – произнес Василий, выходя из-за елок.
– А… Смотритель. Привет, привет. Вот блин, заглохла, падла, на полпути!
Из ведра, находящегося за спиной Колобка, выглянула Щука:
– Говорила я тебе, пешком надо было идти!
– А весь скарб кто потащит? – огрызнулся дурак, копаясь в груде гаечных ключей. – Или я, по-твоему, должен переть шмотки на своем горбу?
Действительно, на печи живого места не было от сваленного барахла. Создавалось впечатление, что на ней едет не Иван-дурак, а целая армия Лимонов, вкупе с многочисленной семейкой дядьки Черномора.
Щука ничего не ответила и скрылась в ведре, напоследок ударив хвостом и разбрызгав воду.
– Эй! Зубастая! – обиделся Колобок, на которого попала вода. – Поаккуратней там!
– Давно стоите? – поинтересовался Василий.
– Уже с час. Чего мы только не делали!
Над Зачарованным бором раздался рев, и по небу пронеслась железная птица людей.
– Разлетались, мать их! – выругался Иван, провожая машину взглядом. – Не терпится им…
– Одну хреновину Горыныч сбил, так их теперь в пять раз больше налетело, – вновь высунулась из ведра Щука.
– Пора сваливать, – подытожил Колобок. – А то опять будут бухалки скидывать. Давеча они Великана и Мальчика-с-пальчик убили.
– Да как же мы свалим, если эта рухлядь не заводится?! – взорвался Иван и зашвырнул молоток в кусты.
– А по щучьему веленью? – на всякий случай поинтересовался кот.
– Хренушки! – ехидно отозвалась Щука. – Скажи спасибочки людям! Волшебство ушло. Не действует! Ни мое, ни Золотой Рыбки!
– А Рыбка где?
– Здесь она родимая, в ведре, – Колобок соскочил с печи и подкатился к Ивану. – Хотели подвезти до Портала, а вон видите, милорд Смотритель, как обернулось-то?
– Что сломалось хоть?
– Да шут ее знает, – вздохнул Иван, огорченно почесав в затылке. – Всё перебрал и ничего не нашел.
– А дровишки заложить не забыли?
– Я самолично в топку десяток сосновых поленьев запихал! – произнес Колобок.
Дурак в раздражении хлопнул себя по лбу:
– Безногий, ты хоть и башкой вышел, но тупее меня! Какой умник тебя научил сосну пихать?! Печь у меня, отродясь, ни на чем, кроме березы, не фурычила! А я гляжу, чей-то не то! Идет как-то рывками, блин!