Модель грядущего
Шрифт:
Остап сам "подчистил" стенки колодца. Подвешенный на свисающей с вертолета веревочной лестнице, он, орудуя нагретым мечом, обрезал последнее кольцо по внешнему ободу, и оно провалилось. Снизу донесся грохот. Остап остался без опоры и повис на тросе.
Вертолет поднялся и вытащил его на поверхность ледника.
– Ну теперь, братья-эскулапы - в полный рост!
– закричал он.
– В темпе вальса - в кабину лифта.
Толстовцев распорядился снова спустить с вертолета веревочную
Два пассажира вцепились в перекладины один выше другого, и вертолет стал спускать их в колодец. Ледяные его стенки так опасно приблизились, что Танага стал отпихиваться от них ногами и как бы шел по вертикальной плоскости. Аэлита тоже старалась помочь ему.
Наконец стенки исчезли. Спуск продолжался в пустоту.
Еще через мгновение Танага ощутил ногами дно Малого Грота.
Он просигналил, и вертолет прекратил спуск.
Аэлита, нащупывая ногами ступеньки, тоже спустилась на ледяное дно грота.
Слабые лучики фонариков тонули во мгле.
Танага посмотрел на звезды, различимые в створе колодца, и определил направление к устью Малого Грота.
Аэлита стояла зажмурившись. Воображение рисовало ей жуткие картины: раздавленные тела, навалившиеся на людей глыбы.
Потом она тоже посмотрела наверх и увидела звезды. Они говорили о жизни, а все вокруг - о гробовой тишине и смерти.
Она пошла следом за Танагой. Фонарики едва разрезали густую тьму, словно весь грот был залит черной жидкостью. Аэлита поправила перекинутую через плечо сумку. В руке у Танаги чемоданчик. Они первыми должны оказать помощь.
Стали попадаться льдины обвала.
Время от времени кричали в расчете, что люди лишь отрезаны обвалившимся сводом.
Но никто не отзывался на их призывы.
Наконец в лучах фонариков сверкнули свежие изломы льда.
Обвал!
"Николай Алексеевич! Родной мой! Неужели погиб? Погиб за светлое грядущее, стремясь подсказать, как существовать человечеству. Бедный Спартак! Он еще ничего не успел сделать, но был готов на все ради людей!"
Слезы текли по лицу Аэлиты. Танага шел впереди и не видел этой ее слабости.
До слуха Аэлиты донесся глухой звук.
Она остановила Танагу. Оба прислушались.
– Люди! Люди, - слышался сдавленный голос.
По веревочной лестнице с вертолета, готового в любую минуту поднять спасателей и пострадавших, с ловкостью обезьяны спустился, вернее, соскользнул, Остап.
Он побежал догонять доктора и Аэлиту. Увидел ее силуэт, понял, что она замахала руками. Остановился, замер.
– Люди! Люди!
– слышалось и ему.
Он подбежал к Аэлите и Танаге.
– Я обалдел совсем. Взрывать хотел. Да гуманоид запретил. Велел растаскивать
Аэлита сразу все поняла.
Втроем они стали закреплять за выступ ближайшей ледяной глыбы петлю на конце ослабевшего троса, который по сигналу Остапа вытравили с вертолета.
Потом вертолет стал подниматься. Трос натянулся и, перегибаясь через край нижнего отверстия колодца, потянул за собой глыбу. Она отвалилась.
– Люди! Люди!
– послышалось яснее.
– Это Спартак, его голос, - воскликнула Аэлита.
– Жив! Жив!
Сзади слышался топот ног. Это спустились по канату Тамара и Алексей Николаевич.
Он сразу стал с удивительной точностью определять, что и в какой последовательности нужно оттаскивать.
Глыба отодвигалась за глыбой.
Фонариков было теперь больше, и все они светили в одно место. Действовали спешно, но осторожно. Малейшее неудачное движение могло вывести из неустойчивого равновесия глыбы, быть может, нависшие над чудом уцелевшими людьми.
Отодвинулась еще одна глыба, и глазам спасателей предстала необычайная картина. Во весь свой могучий рост, лишь чуть пригнув голову, упершись плечами в тяжелую льдину, стоял Спартак. Живой Антей могучей своей силой удерживал готовый рухнуть "подземный небосвод", не давал глыбе повернуться на ребре и придавить того, кто был под нею.
Так восприняла в зыбком свете фонариков внутренность этого ледяного шатра Тамара.
Аэлита же лишь видела, что у ног Спартака лежит академик Анисимов.
Остап крякнул, а Танага всплеснул руками.
Вместе они перенесли Николая Алексеевича в сторону. Аэлита склонилась, стараясь уловить его дыхание.
И только сейчас подледный Антей опустил свою ношу. Льдина тяжело упала на то место, где лежал прежде Анисимов.
Тамара восхищенно смотрела на Спартака, который расправлял плечи, покачиваясь из стороны в сторону. Сколько часов простоял он так, сдерживая грозящую выйти из неустойчивого равновесия глыбу? Следом за глыбой рухнул и державший ее богатырь. Перенапряжение сказалось.
Тамара, став около него на колени, старалась привести его в чувство с помощью самых ласковых слов на грузинском языке.
Танага присоединился к Аэлите, склоненной над академиком.
– Дышит, - прошептала она.
– Какое счастье, милый доктор, он дышит!
– и она заплакала.
– Извините, Аэри-тян, но русские люди - удивительные люди. Они способны выдерживать небывалые перенапряжения... Кроме того, как врач, я убеждаюсь, что срок жизни человека - сто пятьдесят лет, возраст же академика - средний для мужчины. Дополнительные доказательства едва ли потребуются.