Модератор реальности

Абакумов Игорь

— Но… — Николаич, мягко говоря, пребывал в недоумении.

— Выполнять!!! — рявкнул полковник.

Николаич автоматически бросил к фуражке правую ладонь и уже почти выдохнул «есть!», когда в дверь ввалился комдив. Двухметровый генерал-майор в один шаг оказался за спиной МГБ-шника, наклонился над его ухом и почти нежно вопросил:

— И хто такой?

Не дрогнув ни единой жилкой, не оборачиваясь, полковник протянул через плечо сложенный вчетверо лист бумаги и продолжил, глядя по-прежнему в лицо Николаичу.

— В сторону базы движется

вражеский космический аппарат. Задача — перехватить и посадить. В случае невозможности — уничтожить.

Начдив уже пробежал глазами полученную бумагу и, чуть дернув плечом, кивнул Николаичу.

— Выполняйте…

20.33. Пятница 23 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет.

— Меня преподаватель ждет, — Сергей уперся в неподвижную «вертушку» и помахал пропуском. — Кротков. На «автоматике».

Охранник поднял на Сергея тяжелый взгляд, тут же отвел глаза и отрицательно помотал головой.

— Нет.

— Как это — нет? — студент толкнул рукой оставшуюся заблокированной металлическую рамку. — Мы договаривались. На полдевятого.

Охранник устало вздохнул и приподнял колокольчик настольной лампы, направив луч света на Сергея.

— Вячеслава Соломоновича здесь нет. «Скорая» увезла.

— Как? — у Сергея подкосились ноги.

— Как, как… На колесах и с красным крестиком. Похоже, с сердцем плохо стало. Уборщица прибежала, — охранник вытянул шею и кивнул в сторону входной двери. — Да вон она, у нее спроси.

Нина Ивановна, сокрушенно качая головой и что-то бормоча, выходила на улицу. Сергей догнал ее уже во дворе.

— Нин-Ванна, Нин-Ванна! — он придержал ее за локоть. — Что случилось? Что с Вячеславом Соломонычем?

Женщина рассеянно скользнула по студенту взглядом.

— Вот ведь оно как… Он мне говорит — желудок болит, желудок. А я ему но-шпу даю. А но-шпа-т от головы… Ну, от желудка там всяко…

— От головы? — Сергей удивился

— … А оно ж, сердечко оказалось… От сердечка не но-шпу надо. Нитроглицеринчику б, да кто ж знал?… А я ему — но-шпу…

Уборщица автоматически порылась в сумке и достала матово-белый флакончик. Непонимающе покрутила его в ладони и сунула Сергею в руки.

— Вот. Но-шпа. Но это ж не от сердца…

Сергей поднял руку с флаконом и чуть повернулся, чтобы этикетка попала в луч от уличного фонаря.

— Я ему говорю — штучки четыре выпей, желудок и пройдет. А он и взял… А потом слышу — упало будто что-то. Я забегаю, а он на полу лежит, сердешный. А я…

— Нин-Ванна! — Сергей перебил причитающую женщину. — Нин-Ванна, это не но-шпа. Вы точно это ему дали?

08.22 . Суббота 24 апреля 2010 г. Санкт-Петербург, ул. Гатчинская.

— Сережка! — Ирина захлопнула входную дверь и сбросила туфли.

Сынуля,

конечно же, спал. Как всегда, когда она возвращалась с дежурства. И всегда Ира считала необходимым его разбудить.

— Сере-о-ожка! — она повесила на вешалку плащ.

— У?

Ирина обернулась. Сергей стоял в дверях комнаты. Одетый, растрепанный и со слегка воспаленными глазами.

— Вот те раз. Ты чего, не ложился сегодня? — Ира подмигнула сыну. — Или гулял всю ночь?

Сергей угрюмо вздохнул, молча развернулся и удалился в свою комнату.

— Сергей Анатольевич Косенко! — Ирина шутливо притопнула ногой. — Должна отметить, что вы дурно воспитаны.

Расслышав еще один вздох и скрип кресла, она пожала плечами и отправилась на кухню. Завтрак готовить.

В обычные дни Ирина не завтракала и даже ничего по утрам не готовила. Сын привык к такому положению вещей еще в детстве и безропотно глотал собственноручно изготовленные бутерброды. Исключением были дни после дежурств. То ли организм требовал заглушить запахи клиники чем-то более аппетитным, то ли воспринимал утро после бессонной ночи как вечер — точно Ирина не знала. Но эти дни она начинала у плиты.

А вкусные запахи, как известно — наилучший манок для мужских особей.

— Ага, невоспитанное чудовище, кушать-то хочется? — Ирина поставила перед усевшимся на табуретку сыном тарелку с парящим омлетом. — Укропчиком посыпь.

Разлив по стаканам сок, Ира пристроилась напротив Сергея.

— Что-то случилось, Сережка?

Сын вяло поковырялся в тарелке, сделал маленький глоток сока и задумчиво покрутил на столе стакан.

— Мам, а что такое дигоксин? От чего он?

— Дигоксин? Сердечный препарат, применяется при…

— Сердечный? — Сергей удивился.

— Да. При тахикардии применяется. Это, когда пульс слишком частый. Почему спрашиваешь? — Ирина вопросительно посмотрела на сына, отправив в рот кусочек омлета.

— Странно… — вопросы матери сын по старой привычке пропускал мимо ушей. — Таблетки от сердца выпил, а «скорая» увезла с сердечным приступом…

— Да о чем ты? Можешь нормально рассказать или нет?

Сергей запустил пятерню в свою шевелюру и слегка подергал чуб.

— Вячеслав Соломоныч. Помнишь, я говорил тебе, что хочу под его руководством магистерскую писать? Вчера пошел к нему на встречу, а его «скорая» увезла…

— Он что, сердечник? — Ирина отложила вилку.

— Да нет, вроде…

— Зачем же он дигоксин пил? Ничего не поняла — давай сначала.

Сергей отодвинул тарелку и отхлебнул сока.

— Я ж говорю — прихожу на встречу. Охрана не пускает. Что такое? Говорят — нет Вячеслав Соломоныча, «скорая» увезла. Чего — не знаю, говорит. Вон, уборщица знает. Я — к Нин-Ванне: что такое? Спрашиваю. Она говорит, живот у него заболел…

— Ну, это не факт… — Ирина снова взяла вилку.

— Живот, значит, говорит. Но-шпу дала ему, говорит. И флакон мне показывает. Я читаю — написано «дигоксин»…