Модератор реальности
Шрифт:
— Сережа, ты не заболел?
Бывший отчаянно заламывал руки и, похоже, не находил нужных слов.
— Мой муж — милиционер, — Катерина подчеркнула последнее слово. — И так получилось, что сегодня он на дежурстве, и дома его нет… Но это вовсе не означает, что ты можешь приходить сюда со своими фантазиями.
Она ничего не могла понять. Но, следует заметить, что Сергей понимал происходящее и того меньше. Было ощущение, что он то ли спит, то ли спал всю жизнь до этого, а теперь вот — проснулся. Или это все розыгрыш?
— Ты обиделась, что я не проводил тебя на собеседование? Да?
Катерина
— Все, мне это надоело. Я устала после тяжелой рабочей недели и хочу спокойно отдохнуть, — она начала закрывать дверь. — Иди домой.
— Рабочей?… — Сергей удивленно поднял брови.
Дверь захлопнулась. Студент навалился на полотно и прокричал в маленькую щелку между дверью и коробкой:
— Ты работаешь?!! Где ты работаешь?!!
Прижавшись ухом к двери, Сергей так и не понял, услышал он эти слова, или ему показалось?
«Все там же, в „Неолите“… Отвали…»
Выйдя на улицу, Сережа потерянно остановился. Ровного бледно-голубого окраса небо насмешливо взирало на него сверху.
«А обещали дожди целый день…»
Сергей потряс головой, отгоняя совершенно бестолковую мысль, и попытался взять себя в руки. В конце концов, с этими непонятками и потом разобраться можно. Сейчас важнее подключиться к программе. Не получилось раздобыть еще один шлем у Катерины? Ничего — обойдемся. Жаль только времени потерянного.
Он решительно вышел на Большую Пушкарскую и поднял руку, выразив жгучее желание воспользоваться самым дорогим видом транспорта. Долго голосовать не пришлось.
— На Павлова.
11.08 . Понедельник 9 мая 1988 г., г. Ленинград, тоннель метро между станцией «Лесная» и станцией «Площадь Мужества», map #1836.
— Захарыч, ну какого черта? А?
Молодой Степка, только закончивший ПТУ, всегда в тоннеле начинал громко возмущаться. Бригадир Захарыч, проведя под землей б о льшую часть своей жизни, только усмехался. Боится пацан, оно и понятно. Это пассажиру в вестибюлях да в вагонах невдомек, нечувствительно… А вот на тех, кто пехом по трубе, землица над головой — ох как давит. Захарыч-то привык, ему это даже нравиться с каких-то пор стало, а молодым-то надо как-то страх выпускать. Некоторые вот так болтать начинают. Чтоб не бояться, стал быть.
— Ну, дневная смена ведь, Захарыч! Чего в дыру-то рабочую посылают, а? Тут же поезда носятся, а ну как, кто под колеса угодит? Что будет-то?
— А ниче не будет, — подначил молодого плетущийся позади Витька. — Колеса, они железные — отмоются.
Захарыч цыкнул на подчиненного, и Витек оборвал смешок. Тоже мне, балагур нашелся — десяток лет назад сам в штаны от страха писал. А вот, поди ж ты, дедом себя строит.
— Ты, Степка, не рассуждай, — Захарыч осветил фонарем метку на закругляющейся бетонной стене. — Начальство сказало — проверить, наше дело — проверить… Дошли уже почти.
Тоннель осветился прожекторами приближающегося поезда, и маленькая бригада поспешила спрятаться в небольшой технологической нише.
— Так ведь — день, Захарыч!!! — Закричал Степка на ухо бригадиру, перекрывая гул подъезжающего состава. — Че ночная-то смена не проверила, а?!!
Захарыч,
— Вон, там! — он вытянул руку, указывая на что-то, находящееся метрах в ста дальше по тоннелю. — Туда нам.
Степан замолчал и попытался вглядеться в указанном направлении. Ничего увидеть, правда, не сумел — именно в этот момент поезд достиг ниши и заслонил тоннель мелькающими освещенными окнами.
— А потому, дурень, не ночная, — ответил бригадир на прозвучавший ранее вопрос, глядя вслед удаляющимся огонькам последнего вагона, — что сигнал был. От машиниста. Аккурат уже в нашу смену. Так что, закрывай диспут и потопали.
До нужного места бригада добралась, пропустив по пути еще один поезд. Захарыч направил луч фонаря вверх и жестом велел подчиненным сделать то же самое. Три желтых круга осветили хронически мокрый участок бетонного кольца, отмеченный в разных местах разнокалиберными заплатами. Прямо под потолком тоннеля предусмотрительно висели неглубокие деревянные люльки, к которым с двух сторон вели прибитые к стенам металлические лестницы.
— Ох, прорвет это когда-нибудь, помяните мое слово, молодежь… — Захарыч покачал головой и сбросил под стену сумку со своим инструментом. — Точно вам говорю, ежели этот перегон не закрыть и не рыть в обход — будет, будет здесь размыв…
— Как это — закрыть, Захарыч? — Степка сбросил с плеча баул с материалом. — Да кто ж позволит-то? Эт же ж, весь север, почитай, от центра отрезать.
— А и отрезать! — бригадир сердито сверкнул глазами на молодого. — Поди, лучше, чем всю ветку затопить. Поезда, чай, не подводные лодки, чтоб по подземным озерам рассекать.
— Мужики! — все еще стоящий под аварийным местом Витька освещал одну из люлек. — Да тут не вода, тут уже говно какое-то сочится…
Захарыч и Степка одновременно подняли лучи фонарей кверху. На площадке люльки отчетливо виднелась растекающаяся зеленоватая куча непонятного происхождения, от которой (как теперь разглядели рабочие) к трещине в потолке тянулась тоненькая струйка.
— Ну вот, — вновь заворчал бригадир, — теперь и дерьмо всякое… Поезд!
Витька ушел с путей, и все трое столпились у стены, схватившись за прутья лестницы. Пронесшийся мимо состав обдал путейцев волной горячего воздуха и с гулом скрылся за поворотом трубы. Витька снова вышел на рельсы и встал под раскачивающейся люлькой, задрав голову.
— Да… Латать надо…
Между неплотно подогнанных досок люльки набухла огромная, величиной с кулак, зеленая капля и, оторвавшись, с чмокающим хлопком растеклась по Витькиному плечу.
— Вот ведь, зар-р-раза, — ругнулся рабочий и попытался смахнуть вязкую гадость рукавом.
Жидкость размазалась по одежде, и Витька, разведя руки, удивленно уставился на повисший между рукавами зеленоватый жгут.
— Что за?…
Захарыч сделал в сторону Витьки пару шагов и в ужасе застыл. Поднятые руки подчиненного вдруг согнулись в местах, совершенно для сгибания не предназначенных, и буквально потекли, на глазах зеленея и теряя форму. Бригадир оцепенел, не в силах отвести глаз и луча фонаря от младшего товарища. Витька пару мгновений понаблюдал за трансформацией своих рук и поднял удивленный взгляд на старшого.