Мое безрассудное сердце
Шрифт:
— Для замужества этого недостаточно.
— Джонна. — Его голос звучал как-то снисходительно, словно он решил, что она сама себя не понимает. — Что произошло в мое отсутствие? Когда я уезжал, все было иначе.
— Ничего не произошло. — Это было не совсем так, но не объясняться же с Грантом по поводу Декера Торна. Она ведь и сама еще не совсем понимает, что произошло. — Перед вашим отъездом было то же самое. Яснее выразиться я не могу. Мы не помолвлены. Вы мне не жених. Мы никогда не вступим в брак. — Джонна заметила, что его лицо побледнело.
Он шагнул к ней и остановился, увидев, что она тут же отпрянула.
— Вы боитесь меня, Джонна? — спросил он. — Разве я дал для этого какой-либо повод?
— Нет, — сказала она. — Это ответ на оба ваших вопроса.
Он поднял бровь и окинул ее откровенно скептическим взглядом. Чтобы доказать свою правоту, он сделал к ней еще один шаг. Она не двинулась с места, и он заметил, каких усилий ей это стоило.
— Это не то, что вы думаете, — сказала она. — Я больше не хочу, чтобы вы меня целовали. Вы считаете, что этим способом сможете изменить мое мнение?
— А разве нет?
— Нет.
Грант смотрел на нее изучающим взглядом. Каждая линия ее гибкого тела выражала упорство, а губы были вызывающе сжаты.
— Хотел бы я знать, кого вы хотите убедить, — сказал он и, не дав ей ответить, добавил:
— Вот теперь я, пожалуй, налью себе бренди.
Джонна направилась к буфету только после того, как Грант уселся. Она налила бренди, подала ему, затем налила чаю себе и села в кресло, стоящее наискось от дивана, чтобы Грант не смог к ней подсесть.
— Мне бы хотелось, чтобы мы остались друзьями, — проговорила она наконец.
— И деловыми союзниками.
— Конечно.
— Но не партнерами.
Джонна не поняла, идет ли речь о супружестве или о бизнесе. Она решила, что это не имеет значения. Ответ ее относился и к тому, и к другому.
— Нет, — сказали она. — Не партнерами.
Грант задумчиво смотрел на нее поверх стакана.
— Понятно.
Но Джонна не думала, что он совершенно убежден. Она размышляла, что еще можно добавить, когда дверь гостиной вдруг отворилась. На пороге стояла миссис Девис, а рядом — юная чернокожая девушка. Девушка стояла на расстоянии от экономки, но вся ее поза говорила о том, что ей очень хочется прильнуть к старой женщине.
— Она пришла забрать поднос, — сказала миссис Девис. — Она обучается своим обязанностям.
Грант обернулся через плечо на дверь, а потом на Джонну. Сейчас вид у него был спокойный, а улыбка — почти насмешливой.
— Опять новенькая, Джонна? Пора бы вам уже найти хорошую помощницу и остановиться. Или миссис Девис — людоедка?
Экономка вспыхнула.
— Да ну вас, мистер Шеридан. — Она легонько подтолкнула девушку вперед. — Я знаю, вы не будете возражать, если мы попрактикуемся при вас. Она боится, бедняжка. И не может сказать ни слова.
Грант смотрел на девушку с гораздо большим интересом, чем Джонна.
— Она
— Нет, — ответила миссис Девис. — Она все слышит, но как бы не понимает. И никто не может добиться от нее ни единого слова. Наверное, она немая.
— Как ее зовут? — спросил Грант у Джонны. Она посмотрела на миссис Девис в поисках ответа.
— Рейчел, — ответила экономка.
Девушка узнала свое имя и повернулась к экономке. Она выжидающе посмотрела на миссис Девис большими тревожными глазами. Экономка показала рукой, что она должна заняться своим делом и унести поднос. Девушка быстро собрала сервиз, ощущая на себе испытующие взгляды экономки, хозяйки и гостя. Руки у нее дрожали, серебро и фарфор дребезжали и звенели. Чем больше она пыталась успокоиться, тем более неловкими становились ее движения.
Грант поставил на стол бренди и пришел к ней на помощь. — Ну-ка, — спокойно сказал он, — дай я тебе помогу.
Маленькое темное личико повернулось к нему. Сначала оно выражало беспокойство, потом благодарность, но оба эти выражения были омрачены страхом.
Грант передал поднос миссис Девис.
— Думаю, что ей нужно еще потренироваться. Вы видите, она старается.
Экономка с благодарностью улыбнулась, встретив такое понимание со стороны Гранта.
— Вы правы. — Она отступила, давая девушке пройти, и тоже ушла.
Захлопнув дверь, Грант повернулся к Джонне:
— Вы обманщица, Джонна Ремингтон!
Джонна заметила, что при этом вид у него был вполне довольный.
— Вот как? Почему же?
— Вы никогда ничего хорошего не говорили о противниках рабства, а сами устроили в своем доме приют для оказания помощи бедным молодым негритянкам.
— Одно никак не связано с другим, — возразила Джонна. — Эта девочка — свободная. Миссис Девис нашла ее в приюте для цветных и взяла под свою опеку. Она считает, что девушка очень способная, но я в этом сомневаюсь.
— Сколько ей лет?
— Семнадцать-восемнадцать…
— Вот как! А я было подумал, что она младше.
— Очевидно, в записях указано неверно.
— А что у нее с рукой?
Джонна сообразила, что он заметил покалеченную руку девушки, когда взял у нее поднос.
— Вы тоже собираетесь взять ее под опеку? — спросила она. — Я думала, что вы и ваши друзья хотят только освободить рабов.
— Это узкий взгляд, — ответил Грант. — Но я удивлен тем, что вы его сторонница. — И добавил, не удержавшись:
— Вас и всех бостонских коммерсантов интересуют только деловые связи с Югом.
— Осторожнее, Грант. Вы ведь того же ноля ягода. Вы ведь тоже бостонский коммерсант.
Он усмехнулся, подняв свой стакан в знак приветствия.
— По правде говоря, я было подумал, не заняться ли мне этой девушкой? Нам иногда нужно вспоминать, что проблема рабства существует не только на Юге.
Джонна выпрямилась.
— Эта девушка находится в моем доме не как рабыня. Она получает жалованье, комнату и стол.