Мое чужое имя
Шрифт:
Последняя фраза показалась Синицкому двусмысленной: то ли следователь сочувствовал горю Левченко, то ли сочувствовал, что надежды депутата на то, что смерть была именно убийством, не оправдались. А что Левченко сожалел почему-то, что это не убийство было видно сразу.
Вячеслав Петрович и сам понял двусмысленность фразы и еще раз поднял взгляд на следователя — этот Исаков… фамилию упоминали лишь раз, но Левченко все же запомнил — этот Исаков явно не договаривает чего-то. Возможно, и понимает, почему ему так важно, чтобы смерть Астафьевой оказалась
Все, кто знал чету Салтыковых более-менее близко, не могли не отметить, насколько супруги разные. Не внешне — внешне как раз они прекрасно подходили друг другу: оба высокие, русоволосые, сероглазые. Но характеры… Насколько Женя была тонкой и впечатлительной, настолько же Сергей был циничным и жестким. Но, говорят, противоположности сходятся — так думала и сама Женя. По крайней мере, была уверена до последних событий. Ей всегда казалось, что они с Сергеем будут прекрасно друг друга дополнять, а наиболее «острые» углы во взаимоотношениях сгладятся с годами. Салтыковы были женаты уже третий год, но компромиссы все еще не были найдены. Наоборот, Жене казалось, что чем дальше, тем больше они с мужем не понимают друг руга. Мало того, в последнее время Женя стала находить у мужа такие черты характера, от которых ей становилось даже страшно.
Женя знала Сергея с детства. В середине девяностых Андрей Михайлович Астафьев как раз перешел из разряда просто успешных юристов в «высшую лигу». Кто-то из его знакомых открыл юридическую контору, и отца пригласили на место управляющего. Вскоре появилось большое количество лишних денег, на которые, продав старое жилье, родители и купили роскошную трехкомнатную квартиру в высотке у метро Сокол.
День переезда в новую квартиру Женя помнила как сейчас. Они с матерью и младшей сестрой приехали на такси вслед за грузовой машиной, перевозящей мебель. Отец как всегда пропадал на работе, а мама мужественно руководила командой грузчиков. Когда те взялись за новенький немецкий мягкий уголок «Клара», к маме присоединилась и одна из будущих соседок. Теперь они на пару давали грузчикам суперценные советы и настырно рвались сопровождать аж до самой квартиры.
— Ой, с кем я дочек-то оставлю?.. — лишь на мгновение отвлеклась мама от «Клары».
— Сережа! — крикнула вглубь двора добровольная помощница. — Сынок, присмотри за девочками, мы скоро.
Сережей оказался рослый парень с чуть отпущенными по последней моде волосами, лет шестнадцати-семнадцати — Жене он тогда показался ужасно взрослым и важным. До окрика матери он общался с такими же старшеклассниками, как и он — немного в стороне от подъезда. На сестер он посмотрел явно читаемой на лице тоской, покидать веселую компанию ему не хотелось.
Двенадцатилетняя Женя, перехватив взгляд, важно отвернулась: вроде как ей и самой не очень нужна была нянька. Но тут же ее толкнула в бок сестра:
— Смотри, какой парень! Вылитый Патрик Суэйзи в «Грязных танцах»!
Отец девочек был большим любителем голливудского кино, несколько лет назад у Астафьевых одних из первых, среди всех знакомых, дома появился видеомагнитофон —
— И ничего не похож… — тайком бросив взгляд на нового соседа, отозвалась Женя, но сестра ее уже не слышала. Она, одиннадцатилетняя шмакодявка, уверенно направилась к группе старшеклассников.
Женя по сей день не знала, что сказала им ее сестра, только в ту компанию Катька, несмотря на возраст, на удивление легко вписалась. А в квартире Салтыковых она и вовсе пропадала теперь часами. Это у нее называлось «заниматься с Сережей математикой».
— Сережа, ты вчера вернулся поздно, я не успела тебе сказать. Я звонила в аэропорт — самолеты из Мале, оказывается, прилетают регулярно, — вдруг сказала Женя за завтраком.
Сергей хоть и понимал, что когда-нибудь жена об этом узнает, но новость преподнесена была все равно неожиданно. Женя, по всем правилам ведения допроса, выждала время, усыпляя бдительность мужа и раскладывая в тарелки омлет. Когда потенциальная жертва приходит на водопой, даже хищник в дикой Африке ее не тронет. Женя же «добивала» жертву прямо во время водопоя… Ее ошибкой было только то, что она даже сейчас, по сути, ничего не спрашивала.
— Хорошо. Наверное, Ольга скоро приедет, — безразлично пожал плечами Сергей.
Женя помолчала.
— Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь. Ты меня жалеешь, да? — видно было, что она очень хочет говорить холодно и спокойно, но голос ее все равно дрогнул: — или ты считаешь, что грохнусь в обморок, услышав дурные вести?
Сергей не потрудился ответить, а для Жени это было главным доказательством того, что она права. И еще она просто не выносила эту манеру мужа не отвечать на ее вопросы — просто не отвечать, будто не слышит. Или слышит, но считает их такими пустыми, что им и внимания уделять не стоит. И снова заговорила сама:
— С мамой что-то случилось, да? Она этого не вынесла, да?..
— Ну что ты такое говоришь! — поморщился Сергей. — С Ольгой все хорошо.
— А почему тогда она не приехала? Ты что считаешь, что это нормально: ее дочь погибла, а она даже не приехала на похороны… Мама не могла так поступить… — и, хоть и обещала самой себе, что больше не будет ни слезинки — не выдержала. Резко встала из-за стола и отвернулась к окну, пытаясь подавить рыдания.
Только тут Сергей посчитал нужным отложить вилку, подойти и хоть как-то проявить сочувствие.
— Ну, Женька, что ты, в самом деле? — он обнял ее сзади и легко поцеловал в висок. — Ты всерьез думаешь, что Ольга про тебя забыла? Оставила тебя и никогда не приедет? Ты сама знаешь, что это не так… Ни о чем не думай, все будет хорошо, — словно гипнотизируя, прошептал он Жене на ухо.
Как же Женю злило это его спокойствие! Для нее происходящее было каким-то сюрреализмом, а у него «все будет хорошо»!
— Да что же здесь может быть хорошего…
Трель сотового Сергея перебила ее, не дав сказать. Конечно же, муж снял трубку и перестал ее слушать вовсе.