Мое чужое имя
Шрифт:
Отпустив Перегудова, он начал рассуждать: а что, если Астафьеву все же убили? А убить ее могли только из-за дел ее отца. Из-за деятельности этих треклятых «Феликса» и «Меридиана» — больше не за что! И уж не вплелись ли в эту историю те самые бумаги?
Документов этих Вячеслав Петрович в глаза не видел, но если они действительно существуют, то… ситуация вырисовывается скользкая. Уж не из-за этих ли бумажек квартира нашей Катюши взлетела на воздух? Ведь теоретически, если бумаги действительно существуют, они вполне могли попасть к ней в руки. Смешно, но получается, что этот взрыв больше всего и нужен как раз ему, Вячеславу Петровичу Левченко?.. Так что же, кто — то пытается «повесить» на него этот взрыв? Да нет… официальная версия следствия —
Однако, уже садясь в машину, Вячеслав Петрович подумал, что эти документы в любом случае — даже объявись они прямо сейчас — ничем бы это ему не грозило. Правда, окажись эти документы в умелых руках — не у ментов, конечно, а у тех, кто знает, что с ними можно сделать — тогда Левченко это дорого бы обошлось.
Глава 5. Свидетельница
Старогорск
Свидетельница Шорохова явилась на допрос к двум часам. К этому времени мнение о ней у Максима уже изменилось, отчасти благодаря доводам Ваганова. Но Ваганов только обратил его внимание на то, что с этой дамочкой не все в порядке, а остальное Федин нарыл сам. Не далее как вчера, он был в читальном зале Старогорского Гуманитарного Университета, где работала фигурантка Шорохова, и разговаривал с ее непосредственным начальством — степенной дамой по имени Салтыкова Дарья Сергеевна. И… в общем, нужно было видеть, как эта Дарья Сергеевна изменилась в лице, как только Максим упомянул имя Шороховой. Нет, здесь определенно не все так просто. Поэтому с утра Максим предвкушал, как в два часа сюда явится эта библиотекарша, как первые минут пятнадцать она будет все отрицать — но Максим будет непреклонен! Он коварно и тонко будет ее разоблачать, задавать вопросы, которые, безусловно, выведут свидетельницу на чистую воду. В конечном итоге она расплачется и во всем признается Федину. В чем конкретно она признается, Федин пока еще не придумал, но точно знал, что именно ее показания помогут ему раскрыть убийство Каравчука…
И вот теперь она сидела в кабинете, из которого Максим предусмотрительно выпроводил соседа, и терпеливо, ни разу не изменившись в лице, отвечала на вопросы, которые ей задавали уже по третьему, а то и по четвертому кругу: как познакомилась к Каравчуком, в каких отношениях с ним состояла, когда в последний раз видела.
Протокол ее допроса Вагановым с ответами на большинство вопросов лежал здесь же, и Максим уже начал удивляться, почему она не взбесится и не предложит ему заглянуть в дело.
— Татьяна Леонидовна, а что-то я документов ваших не вижу, вы привезли паспорт?
— А у меня нет паспорта, — не моргнув глазом, ответила Шорохова, — я его потеряла как раз перед отъездом из Москвы — теперь вот восстанавливаю. Могу предложить водительские права и служебное удостоверение, — она полезла в сумочку, — Юрия Николаевича это вполне устроило.
«Ну, раз Юрия Николаевича устроило…» — с сомнением Максим разглядывал документы, проверяя, не поддельные ли.
— Ну ладно, — закончил он с официальной частью, — вернемся снова к Каравчуку. А вас не удивило, что когда ему понадобились деньги, он позвонил именно вам? Ведь и кроме вас у Каравчука достаточно квартиросъемщиков.
Только договорив и подняв на Шорохову взгляд, Максим понял весь идиотизм своего вопроса. Весь вид свидетельницы — и многозначительно поблескивающий на пальце бриллиант, и явно недешевая одежда, и сравнительная молодость — все это автоматически делало дамочку объектом для выкачивания денег. Явись Каравчук с подобным ультиматумом «плати или съезжай» к тому же Агееву (а ведь именно ему подобные были остальные квартиранты), тот бы его послал куда подальше и съехал. Шороховой же было проще заплатить, чем собирать
Второй раз он почувствовал себя идиотом, когда Шорохова скептически улыбнулась:
— Видимо, я его самая перспективная квартиросъемщица?
Тогда Максим сделал непроницаемое лицо, будто его вопрос это тонкий, продуманный ход.
— Татьяна Леонидовна, вы ведь москвичка? И Каравчук долгое время работал и жил в Москве. Теоретически вы вполне могли там встретиться и даже поддерживать дружеские отношения. Конечно, нет ничего удивительного в том, что и вы и Каравчук приехали из Москвы. Удивительно, что приехали вы оба именно сюда, в Старогорск. Согласны?
— Согласна, — пожала плечами Шорохова, — но это просто совпадение.
— Значит, вы утверждаете, что познакомились с Каравчуком только в Старогорске?
— Да.
Максим решил пойти на крайние меры и неожиданно сам для себя выпалил:
— А у нас на этот счет другие сведения, — от него не укрылось, что Шорохова едва заметно вздрогнула. Он продолжил, — в Москве вы работали в… — он заглянул в служебное удостоверение Шороховой, — ООО «Оникс», так?
— Так.
— А Каравчук работал в охранном агентстве… — он заглянул в свои записи, — «Бренд». А я ведь специально наводил кое-какие справки обо всех клиентах этого агентства и хорошо помню, что среди них был «Оникс». Что вы на это скажите? Тоже совпадение?
Фигурантка сначала растерялась, но тут же усмехнулась:
— Скажу, что «Бренд» действительно и по сей день предоставляет охранные услуги «Ониксу», только «Оникс» существует всего один год — столько же времени, сколько Каравчук постоянно живет в Старогорске.
Максим чертыхнулся про себя: нужно было тщательнее проверять, а он не знал про «Оникс» ничего, кроме названия. И как-то сразу он поскучнел, добиваться от Шороховой признания уже не расхотелось. Да, скорее всего и не в чем ей было признаваться. Еще очень хотелось пить, и есть тоже. Но Ваганов велел держать у себя свидетельницу аж до пяти часов, пока тот будет обрабатывать Агеева.
— Татьяна Леонидовна, беседовать нам все равно еще долго… вы чаю не хотите? Тогда прошу подождать в коридоре.
Шорохова не успела неуверенно пожать плечами, а Максим уже схватил чайник и раскрыл перед ней дверь. Он помнил, что по инструкции нельзя посторонних одних оставлять в кабинете — мало ли. Вдруг она где-нибудь найдет секретные документы, и, не дай бог, их прочитает?
Так как вода из-под крана в помещении, да и во всем городе была непригодна для питья, в конце коридора имелся кулер — подарок мэрии на день уголовного розыска. К нему-то Федин и направился, но на полпути задержался — дверь кабинета Васи Туманова была распахнута настежь. Сам Туманов был в отпуске, и помещением пользовались все кому не лень — допрос провести, или просто поспать после ночного дежурства. Но двери в отделе все-таки принято за собой закрывать. Насторожившись, Максим заглянул внутрь — за столом сидел небритый и странного вида следователь. То, что это был действительно следователь, а не гопник, не пойми как забредший в кабинет, Максим понял только по тому, что тот вел себя довольно по-свойски — сейф раскрыт, на столе уголовное дело, пакет, из которого Небритый вытаскивал палку колбасы. Видно, тоже обедать собирался. К тому же Максим слышал, что утром в РУВД привезли задержанного, и кто-то из комитетских должен был прийти его допрашивать.
— Эй, товарищ следователь! — окликнул его Федин. — Ты б окно прикрыл, а то сквозняк по всему этажу гуляет.
Небритый беспокойно оглянулся. Максим еще раз спросил:
— Задержанного увели уже, что ли?
Небритый кивнул и снова начал копаться в пакете.
А Максим пошел дальше по коридору. По пути он поймал себя на том, что сочувствует следователям: может, нужно было ему бритвенный станок предложить? Да и не спал, бедолага, судя по виду, уже суток трое…
Навстречу ему шагал следователь Антонов… или Абрамов, неся полный до краев чайничек.