Мое чужое счастье

Кьярри Стелла

Я слышала разные ужасы про недоношенных детей и от этой информации моя голова начинает кружиться.

– Арина Романовна! Арина… – чувствую, как врач теряет четкость, расплываясь перед глазами.

– Не отключайтесь… – В нос ударяет резкий запах, сознание постепенно проясняется. Вижу перед собой уже двух мужчин в белых халатах.

– Вот и славно, – говорит один из них. Вижу те самые голубые глаза… А его лицо кажется мне знакомым. Анестезиолог?

– Оставь нас, пожалуйста, Алексей, – просит он, обращаясь к другому.

– Скажите мне честно, без прикрас.

Я хочу знать, что с моим сыном, – набираю в грудь побольше воздуха, чтобы спросить как можно увереннее. Но этого не выходит. Голос дрожит.

Доктор серьезен, без намеков на лукавство и притворную доброту.

– Ваш сын под наблюдением врачей. Мы делаем все, что необходимо, чтобы сократить период адаптации ребенка к новому миру. Он родился на два месяца раньше положенного, и сейчас важно обеспечить ему максимально комфортные условия. Ребенок дышит сам, но его состояние необходимо постоянно отслеживается, чтобы избежать нежелательных последствий. Поверьте, в данном случае меры оправданы. Вам нужно запастись терпением.

– Насколько тяжелое состояние?

– Стабильное. Не критическое. Не люблю давать прогнозы, но если анализы будут в норме, завтра переведем его из реанимации.

– Когда я смогу увидеть его?

– Пока вам следует набраться терпения. Ребенок находится в сильнейшей связи со своей мамой, особенно в первые дни жизни. Ваше появление должно помогать малышу, а не дестабилизировать его состояние излишним нервным возбуждением и страхом. Он почувствует его даже на расстоянии. Так что вам стоит четко выполнять предписание лечащего врача и не впадать в депрессию. Думайте о приятном, вовремя принимайте пищу и лекарства, набирайтесь сил. Мы сделаем все, чтобы вы с малышом скорее смогли выписаться домой.

– Спасибо… – слова доктора вселяют небольшую уверенность. – Я справлюсь.

– Вот и прекрасно. Тогда сейчас к вам придет медсестра.

– Простите… доктор… – окликаю.

– Да? – оборачивается.

– Как вас зовут?

– Виталий Тимофеевич. Я, кхм, не доктор, вернее уже не практикую.

– А кто?

– Владелец этой клиники.

– Эм… – пытаюсь переварить информацию. Неужели с моим сыном все настолько плохо, что сам владелец клиники занимается этим вопросом?

– Когда вас привезли в тяжелом состоянии, мне пришлось взять ситуацию под личный контроль. Поэтому вам нечего бояться.

– Спасибо… что не выгнали меня. Я заплачу столько, сколько понадобится. Лишь бы мой ребенок был здоров, – говорю тихо. В глазах стоят слезы, а в голове отчетливо слышны слова мужа-тирана, который выставил меня на мороз без вещей и денег. «Проваливай к своему спонсору. Ты продажная, расчетливая аферистка! Ничтожество!»

Это он виноват в том, что роды начались раньше срока! Это он… чуть не убил нашего малыша…

И если бы не добрые люди, которые пришли на помощь и буквально спасли мне жизнь, то я замерзла бы в том самом сугробе.

– Сейчас лучше сосредоточьтесь на своем здоровье. Все остальное потом, – врач прерывает молчание.

– Да… вы правы. Но все равно, я очень благодарна вам, – глаза застилает пелена

непрошенных слез.

– С наступающим Новым годом вас, Арина Романовна. Уверен, следующий год будет лучше прежнего и принесет счастье всем нам…

– Да, конечно! И вас… – теряюсь. А ведь и правда… скоро праздник. Так пусть совершится чудо.

Стараюсь не думать о том, как буду расплачиваться за услуги и доброту персонала. Знаю, что роды в частных клиниках дорогое удовольствие, а уж пребывание здесь на полном обеспечении… Видимо, придется брать кредит!

В душе еще остается слабый огонек надежды, что Вова одумается, что у него проснется совесть… Он будет сожалеть и поймет, как ужасно поступил со мной, извинтится…

Нет, после того, что он сделал, я не хочу возвращаться к нему, но и без его помощи не смогу: у него остались мои документы. Придется позвонить ему. Переступив через себя и гордость, сообщить, что малыш появился на свет.

И все-таки решаю отложить звонок до завтра. Канун Нового года, время чудес… Да и доктор прав, мне бы сил набраться перед тем, как с мужем разговаривать. Вспоминаю, его лицо, полное ненависти и качаю головой. Он был на эмоциях, не контролировал себя. Но смогу ли постараться понять… вряд ли.

– Боже… я ведь не поблагодарила ребят за то, что они не оставили меня умирать на снегу!

– Арина Романовна, вы так меня не пугайте… – медсестра хватается за сердце.

– Вы не знаете, те люди, которые меня привезли… не оставили контакты или хоть что-нибудь?

– Не видела, была не моя смена. Но если нужно, уточню.

– Я вас очень прошу…

– Хорошо, хорошо. Только не волнуйтесь.

– Не буду, – прикусываю губу и предоставляю себя в ее заботливые руки, чтобы четко следовать предписаниям, как велел врач.

31 декабря

Не знаю, какими волшебными лекарствами меня лечат, но на следующее утро чувствую себя гораздо лучше. Мне даже разрешают встать.

– У вас организм молодой, сильный. Заживает как на кошке, – шутит санитарка. Сравнение так себе, конечно… но я не обижаюсь. Объясняю это тем, что в отделении царит предновогоднее настроение и все ведут себя странно. Что-то забывают, много болтают и ждут праздника даже в рабочем режиме. А я стараюсь не выходить из палаты даже с медсестрой, чтобы не видеть других мамочек. Счастливых, радостных… Тех, у кого на руках их дети. Многих выпишут, отправят домой в семьи, где их ждут… А я… Чувствую себя неполноценной… Дефектной, как сказал Вова.

– Лидия Васильевна, что вы такое говорите? Она вовсе не кошка, а молодая и здоровая женщина, которая идет на поправку.

– Ой! Надежда Анатольевна, это вы?.. – оборачиваюсь, услышав знакомый голос.

– Ариночка, здравствуйте, милая… Как себя чувствуете?

– Хорошо. Какими судьбами тут? – удивляюсь. Хотя сюрприз приятный.

– Так я же гинеколог, – пожимает плечами, – Где же мне еще быть?

– Значит, и здесь работаете?

– Я по всей сети клиник веду прием. И в послеродовом отделении тоже бываю.