Мое чужое сердце

Александер Арина

— Пустяки. Я медсестра. Уж что-что, а рану на себе смогу обработать. Только Владу ничего не говори. Он и так на взводе.

Ира вздохнула и кивнула, соглашаясь с моими доводами. Я ещё раз потрогала затылок — ссадина была небольшой. Скорее всего, ударилась об камень при падении.

— Если Руставский зашел так далеко — дела не то, что плохи, они ужасны, — тихо прошептала Харчук, наблюдая вместе со мной за мужчинами.

Руслан как всегда, принялся жестикулировать руками. О чем он рассказывал, слышно не было, но лицо мужа становилось всё мрачнее и мрачнее.

В итоге Филонов достал ключи от машины и протянул ему. Шамров не взял. Потом бросил в мою сторону быстрый взгляд и отвернулся. Я поспешила спрятать салфетку в карман.

— А если это не он?

— Он, — заверила Ира. — Больше никто не осмелиться на подобное. Теперь все под прицелом. И скажу такую вещь: я с нетерпением жду, когда его грохнут. Потому что пока он жив — покоя не будет.

Откуда не возьмись, приехал эвакуатор и в считанные минуты погрузил растерзанный автомобиль. Руководил всем Руслан. Я слышала, как он дал указание обслуживающему персоналу ресторана молчать о произошедшем и прибраться. В любой момент могли заявиться менты, стоило поторапливаться.

Влад подошел к нам и показал в сторону Ауди:

— Поехали домой. Миша нас подбросит. Не стоит здесь светиться.

На улице вмиг стало темно. Везде потух свет. Ресторан будто и не работал. Стало безлюдно, но только на первый взгляд. Несколько человек с метлами принялись подметать территорию, заметая следы, а Филонов висел на телефоне, нарушая тишину отборным матом.

Было глупо надеяться, что Шамров сядет возле меня сзади, как и ждать оттепели между нами. По пути домой все молчали. Конечно, ведь его дела для меня табу. А Мишка не решался затрагивать наболевшее в моем присутствии. Ира держала меня за руку и изредка улыбалась, успокаивая. Её уже попустило, а вот меня ещё потряхивало. Не каждый день сталкиваешься с подобным.

У самого дома мы обменялись номерами телефонов и договорились созвониться на днях.

В квартире Влад всё так же продолжал молчать, сосредоточившись на своих мыслях. Да и у меня слов не было. Всё что хотела, высказала и услышала предостаточно. Ведь бывает так, что собственные мысли звучат так громко, буквально вопят, а произнести в слух не получается. Мне стоило о многом подумать. Шамрову, видимо, тоже. Он закрылся на кухне, включил вытяжку и, присев за стол, закурил. Воздух то и дело сотрясали телефонные звонки, на которые он периодически отвечал.

Лучше бы накричал. Тогда бы я знала, как реагировать. А так, молча, у самой душа разрывалась. Его приглушенный голос из-за застекленной двери переливался разной тональностью: от грубой и злой до спокойной и уставшей. Как же хотелось подойти к нему сзади, обнять и прижаться щекой к щеке. Сказать, что всё будет хорошо, что я рядом, что он может довериться мне и рассказать обо всём. Не могла. Не смела. Заметила, что он прячет взгляд, не желая смотреть в глаза. Как может быть всё хорошо, когда он собирался убить человека? А убьет. Если найдет. В этом я уже не сомневалась. То, как он сжимал кулаки, играл желваками, зло щурился, разговаривая по телефону, говорило

о том, что он на грани.

Джой будто чувствовал состояние хозяина. Жался к его ноге, заглядывал в глаза, требуя внимания. Влад отстраненно чесал его за ухом, курил и что-то чертил на бумаге. Именно сейчас почувствовала себя лишней. Чужачкой. Которой, в принципе, и являлась. Мне была известна лишь сотая доля его прошлого, и было не понятно до конца, что скрывалось за задумчивым взглядом, которым он иногда одаривал пса.

Никакие доводы рассудка не помогали, как не пыталась, ведь любила его всем сердцем. Жаль, что мне не было места в его мире.

Отбросила всё, во что верила на протяжении своей жизни в мусорное ведро и оставила только чувства. Всё отошло на задний план. Всё. Сейчас был важен только он и его жизнь.

Осторожно, чтобы не выдать себя, поднялась наверх. Быстро приняла душ, обработала небольшую ссадину и юркнула под одеяло, подтянув колени к груди. Хотелось реветь. До последнего сдерживала плотину, которая прорвалась, стоило только коснуться головой подушки. Всё в порядке. Это всего лишь результат длительного стресса. Он иссякнет, как и поток солёной влаги.

Не помню, как уснула, зато проснулась от яркого солнца, приветливо светившего в окно. Именно его лучи, такие редкие в ноябре, заставили меня открыть глаза и сонно посмотреть по сторонам. Странно. В семь часов утра не бывает так светло. Потянулась, прислушиваясь к еле слышным голосам, доносившимся снизу. Узнала грудной голос Влада и низкий — Макса. Остальные были чужими.

Каково же было мое удивление, когда часы показали девять часов. Девять грёбаных часов утра!!! Проспала! Нет, не может быть. Как сейчас помню, что вчера перед сном поставила будильник. Проверила. Выключен.

Не было времени выяснять причины, быстро вскочила с кровати и понеслась в ванную. Одной рукой умылась, второй почистила зубы, на ходу схватила одежду и принялась надевать. Вторая странность: почему Влад ещё дома? Проверила наличие дежурной косметички в сумке и мустангом понеслась по лестнице вниз, придумывая отмазку перед Хмуриным. Кстати, третья странность: он до сих пор не позвонил и не обругал за опоздание.

— Влад! — перевела дыхание, уставившись на двух незнакомых мужчин, застывших в дверном проеме. Макс быстро поздоровался, окинув меня взглядом, и вытолкал их за дверь. — Как хорошо, что ты ещё не уехал. Я проспала, представляешь? Впервые. Подбросишь?

Шамров и ухом не повел. Снял с Джоя поводок, положил на полку, поправил воротник-стойку на угольно-чёрном пальто и, посмотрев на меня, спокойно произнес:

— Это я выключил будильник.

— Зачем?!!

— У тебя выходной.

— Это ты так захотел? У меня, между прочим, сегодня очень важный день. У Хмурина после обед две операции. Я должна быть рядом и не могу, как ты, приходить на рабочее место, когда вздумается.

Влад прошелся рукой по лицу, ненадолго задержавшись на глазах, которые слегка помассировал, и я заметила, что он выглядит уставшим. Возможно, и не спал.