Мое чужое сердце

Александер Арина

— С этого дня и пока я не решу вопрос с Руставским — ты будешь дома, — отчеканил каждое слово, посмотрев в упор. — Хмурин в курсе.

— Чего-о-о? А ху ху не хо хо? Влад, я не собираюсь ждать тебя, выглядывая в окно и вышивая крестиком.

— Было бы не плохо. Но ты ведь не послушаешься меня и всё сделаешь по-своему?

— Именно.

— Ты думаешь то, что мы пережили — игрушки? А?! Ты понимаешь всю серьёзность произошедшего?

Я опустила взгляд и вполголоса произнесла:

— Я-то понимаю. А ты? — ждала от него самого настоящего понимания, что

нельзя рисковать своей жизнью ради мести.

— Для меня ничего не изменилось и не измениться. — Влад согнул руку в локте и посмотрел на часы. — Я как жил, так и продолжу. Сегодня есть, завтра — нет. Никто не станет лить по мне слёзы, горевать и убиваться. А вот тебе стоит подумать.

Больше всего добило то, что сказано это было вполне обыденным тоном, будто не о своей жизни говорил, а о погоде за окном.

— В любом случае, на год ты связана по рукам и ногам. Сама виновата.

— Я не хочу!

— А тебя никто и не спрашивает.

Моему возмущению не было границ: сам бросается под пули, а меня заставляет тихонько сидеть в четырёх стенах и ждать, пока он будет сводить счета и брать на душу грех.

В приоткрытую дверь просунулся Макс:

— Ну, как?

— Как я и говорил, — глубоко вздохнул. — Так что действуйте по инструкции.

— Понял… Кстати, там Скотник приехал, — двухметровое тело скрылось из виду, прикрыв за собой дверь.

Шамров окинул взглядом квартиру и присел на корточки перед Джоем. Я заторможено наблюдала за прощанием с псом и с ужасом осознала, что могу потерять его в любой момент.

— Влад… — приблизилась к нему, положив ладонь на плечо. Голос сел от волнения. Кажись, он понял, что я сейчас скажу. Напрягся. — Не уходи…

Он сжал мою руку, после чего осторожно убрал:

— Как ты не понимаешь, у меня нет выхода.

— Бред! Это не оправдание. Выход есть всегда!

— Только не в моем случае.

Так и не взглянув на меня, поднялся и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Этот звук в наступившей тишине прозвучал зловеще.

Эй, он куда? Мы ещё не закончили! Он не может вот так просто взять и уйти.

— Влад!.. — бросилась следом в надежде задержать.

Но на лестничной площадке меня уже поджидали двое здоровяков, тут же преградивших путь.

— Настя, вернитесь в квартиру, — отчеканил один из них, бородатый громила, пополнивший коллекцию недругов на пару с Ингой и Никитой.

Я во все глаза уставилась на их фейсы, только сейчас осознав, что оказалась буквально под замком.

— Что ты сказал? И не подумаю. Мне нужно к мужу. Пропусти! — попыталась прошмыгнуть мимо него, понадеявшись на ловкость. Ага. Щас. Они скрутили меня и впихнули обратно в квартиру, со всей силы захлопнув дверь. Я бросилась к ней, рванула на себя, пыхтя от злости, и едва не сломала нос, врезавшись в спину стоявшего у порога викинга. Уууу, да я вас всех…

Отскочила обратно, проверила нос на отсутствие перелома и бросилась к окну.

Не успела. Чёрный Ленд Ровер только что рушил с места, оставив меня давится злостью вперемешку с обидой и сожалением. Не думала, что он

вот так просто оставит меня. Не так… А что я могла сделать? Броситься на пол и схватить за ноги, умоляя не уходить? С Владом такой номер не сработал бы.

Достала из сумки телефон и набрала его, прижавшись лбом к прохладному стеклу, за которым во всю кипела жизнь.

Отключен. И что теперь делать? Сидеть, сложа руки и ждать у моря погоды? Покосилась на входную дверь. Получается, что так. Ждать и надеяться, чтобы с ним ничего не случилось.

Что-то ухнуло в груди, оборвалось, оставив после себя тревогу.

Знала, что ожидание убивает. В прямом смысле слова. С самого рождения знала. И жила с этим знанием до двадцати лет. Тогда содрогалась от каждого телефонного звонка в надежде услышать новость о донорском сердце.

Это ожидание стало привычным спутником. Сидело рядом на скамейке, каталось на качелях, засматривалось на мальчиков в перерыве между уроками. Оно выросло со мной, стало совершеннолетним. Потом, после операции, незаметно ушло, почувствовав свою ненадобность.

А теперь вернулось. Ворвалось вихрем, прошлось по всем комнатам, заполнило собой пустоту и тихонько притаилось вместе со страхом, неизвестностью и беспокойством. В этот раз не за себя.

Думала, Влад вернется к вечеру. Будучи на иголках, кое-как провела день, вздрагивая от каждого шороха и прислушиваясь к телефону. Не пришел: ни вечером, ни глубокой ночью, ни утром следующего дня. С Джоем не гуляла. Всё делал Макс, который на все вопросы отвечал: «не знаю», «не в курсе». Знал, по глазам видела, что знал, но это такой типаж, что скорее откусит себе язык, чем нарушит обещание.

Решила позвонить Ире. Кто-кто, а она уж точно в курсе. Но и там было не густо. Оказывается, Мишка посадил её под идентичный контроль и ограничил общение. Только узнала, что Влада сейчас нет в городе и что у Скотника с вечера отключен телефон. Бедняга, она тоже переживала и грозилась переломать все кости любимому, пускай только попадется — придушит собственными руками. Как же я её понимала.

Неужели так сложно послать весточку, сказать, что жив-здоров, невредим? Чем больше ждала, тем больше злилась и начинала медленно сходить с ума. И всё же прятала обиду за показное безразличие и продолжала старательно готовить ужин. Возможно, именно сегодня он придет домой вовремя и мы, наконец, сможем нормально поговорить.

Сколько не ждала, не прислушивалась к шагам на лестничной площадке — не пришел.

Ещё никогда время не тянулось так долго.

На второй день «заточения», внутри будто что-то щелкнуло, вызвало дрожь в коленях, неприятный холодок по коже. Предыдущей ночью не удалось уснуть, как не пыталась. Не помог даже Джой, спавший рядом на полу.

Сейчас же, с наступлением сумерек, вдруг стало трудно дышать, буквально захлебывалась от переполняемых эмоций, вызванных непонятными причинами. Постоянно слышался голос Влада, тогда бежала к двери, распахивала её и разочаровано вздыхала — кроме «тюремщиков», посменно дежуривших на площадке никого не было.