Мое кино
Шрифт:
– Нельзя все учесть за письменным столом, надо проверить идею на практике. Наверняка что-то не учтено и нуждается в доработке. Ручеек можно подправить, заставить его течь в нужную сторону. С лавиной справиться невозможно. Поэтому мы предлагаем эксперимент. При лавине в случае ошибки пострадает все общество. При эксперименте – только участники эксперимента.
Алексей Николаевич со мной согласился. Он поддержал нас, и недоброжелатели трусливо поджали хвосты.
В результате вышло Постановление Совета министров СССР об организации Экспериментальной
Постановление огорчило наших недругов из Госкино. Сначала они одобряли мое обращение в Совет Министров. Были уверены, что там разберутся и запретят наши «завиральные фантазии». Не получилось.
Дела
Совет Министров, с подачи Госкино, утвердил нам 34 штатных единицы. Когда об этом узнали экономисты Госкино, они долго смеялись и потирали руки от удовольствия.
– Через неделю приползешь к Косыгину на брюхе и будешь просить увеличить штат втрое!
А у нас в штате работали только 19 человек!
Однажды я зашел в бухгалтерию. Было уже поздно, а они все еще работали.
– А что вы не идете домой? – спросил я.
– Работы много навалилось.
– Может быть, вам прибавить работника?
Все дружно отказались.
– Не надо. Это сегодня мы запарились, а вообще мы вполне справляемся.
Я понимал: лишний сотрудник уменьшит доход каждого.
Потом, когда мы набрались опыта, работники бухгалтерии пришли к Познеру и ко мне с предложением: если увеличить бухгалтерию на два человека и производственный отдел на одного человека, это позволило бы нам увеличить объем производства почти вдвое. Подсчитали и согласились.
Ко мне пришел пожилой режиссер. Фамилию его я не называю из этических соображений.
– Григорий Наумович, я хотел бы работать на вашей студии.
– Очень приятно. Но вам это будет невыгодно.
– Почему? Я слышал, что ваши режиссеры получают большие суммы...
Достаю статистику, смотрю, сколько зрителей собирали фильмы этого режиссера.
– Для того, чтобы у нас хорошо заработать, ваш фильм должен собрать в прокате больше семнадцати миллионов зрителей. Ваши фильмы никогда больше девяти миллионов не собирали. А при таких сборах вы у нас ничего не получите, кроме зарплаты.
Выражение лица режиссера из заискивающего становится злым.
– Но мы же не табуретки выпускаем, а произведения искусства! – замечает он.
Я бы мог сказать ему, что его фильмы далеки от искусства, что он обыкновенный конъюнктурщик, что он работает на «Мосфильме» только потому, что числится в штате и его нельзя выгнать. Но не в моих правилах обижать людей.
– Но семнадцать миллионов – это же варварство! Кто может собрать такое количество?
– Собирают и по тридцать и по пятьдесят...
– В таком случае ваша система – дерьмо!
– А по-моему, прекрасная система, потому что вам невыгодно у нас работать.
Он с видом оскорбленного человека направляется к двери.
– Но вы могли бы хорошо заработать, – говорю я.
Он останавливается
– Сейчас мы запускаем Николая Губенко с хорошим сценарием. Если бы вы согласились быть у него вторым режиссером, вы могли бы заработать больше, чем получаете на «Мосфильме».
Он ответил не сразу. Нет, это ему не подходит...
– Но имейте в виду, что есть такой вариант.
Подписание договоров у нас было всегда ритуальным. Со стороны студии присутствовали все: директор, худрук, редактура, производственный отдел и бухгалтерия. Со стороны группы – творческий состав и директор картины. Все одеты по-праздничному. В год запускается несколько фильмов, от них зависит успех эксперимента и наше благосостояние. Подписание договора – важное событие, оно, по нашему мнению, не должно происходить келейно. Окончательный текст договора раздавался сторонам не позже, чем за три дня до подписания.
Когда все были в сборе, Познер спрашивал присутствующих об их замечаниях и пожеланиях по форме договора. Затем объявлялся пятиминутный перерыв на обмен мнениями. Подавался кофе.
Затем следовал вопрос:
– Готовы ли мы к подписанию?
Ритуал – не праздная выдумка. Здесь каждая из сторон берет на себя определенные обязательства и каждая за них самостоятельно отвечает. Не должно быть разнотолков: «А я думал... А я считал...» – все всем должно быть предельно ясно.
После подписания договора всем присутствующим подавались рюмочка коньяка и кофе.
Ритуал, как показала практика, полезнейшее мероприятие. Но, естественно, тогда, когда все участвуют в прибылях.
Мы рассмотрели нашу технологию и увидели, что некоторые периоды создания фильма неоправданно коротки. Между тем экономить на них не стоит, необходимо увеличить их до разумных размеров. А вот съемочный период – самый дорогостоящий – надо сократить, но так, чтобы это было не в ущерб качеству фильма. Это оказалось возможным. Надо было хорошо подготовиться к съемкам. Обеспечить их всем необходимым и не запускать в угоду плану и ради премии, как это делалось на всех других студиях, некондиционные сценарии. Мы поступили так: давали на подготовку режиссерского сценария почти вдвое больше времени, чем на других студиях. Но, если за это время режиссерский сценарий был не готов, мы требовали продолжить работу, но теперь уже без зарплаты, до тех пор пока режиссерский сценарий не будет доделан.
Так было со сценарием фильма «Земля Санникова». Над режиссерским сценарием продолжалась работа, а зарплату режиссер и оператор не получали.
Чтобы совершенствовать планирование, мы решили воспользоваться американской системой PERT (у нас ССПУ). Эта система была применена при создании ракеты «Поларис» и на 45% сократила обычные для американцев сроки. Наши экономисты тоже пытались ее применить, но в условиях дутой отчетности система PERT не действует. У нас же она привилась и дала возможность существенно сократить срок производства. Особенно эффективна она была в подготовительный период.