Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)
Шрифт:
— Инспектор Грегори поставлен в тупик, — добавил я.
— Охотно верю. Он же сущее дитя, этот инспектор — его может поставить в тупик любая мелочь, хоть квадратура круга, хоть вечный двигатель, — ответил Колмс.
Он никогда не позволял себе ни малейшего проявления профессиональной зависти — черта, редкая в людях и вызывавшая мое искреннее восхищение.
Друг мой тем временем набил трубку, упал в кресло, заложил за голову руки, вытянул ноги, пристроив их на скамеечку у камина, и просто сказал:
— Рассказывайте!
— Старина Барри Кипсон был брокером в Сити. Жил он в Пеграме, и у него была привычка…
— Войдите! —
Он не двинулся с места, но слегка напугал меня, тем более что я не слышал стука. Еще больше я удивился, когда мой друг засмеялся.
— Право, простите: так заслушался, что забыл первое правило сыщика, — извинился он почти сразу. — Сперва сказал и только потом подумал. Дело в том, что вот-вот придет человек, который поведает мне о преступлении все, что только можно, избавив вас от необходимости меня просвещать.
— Так у вас клиент? Простите, не смею мешать.
Я поднялся, но Колмс меня остановил:
— Нет-нет, никаких клиентов. Честно сказать, я осознал, что ко мне кто-то придет, лишь тогда, когда сказал об этом.
Я ошарашенно глянул на него. Хоть я и имел возможность видеть невероятные способности моего друга в деле, они раз за разом поражали меня.
Колмс затянулся, с удовольствием созерцая восхищенное изумление на моем лице.
— Мои слова не стоят вашего удивления, поверьте. Происходящее на улице отражается в зеркале над камином. И вот я вижу, как некий господин остановился, достал мою визитную карточку, повертел в пальцах, затем бросил взгляд в нашу сторону. Карточку я легко опознал — вы ведь знаете, я всегда заказываю ярко-алые. Если, как вы сказали, загадку обсуждает весь Лондон, — естественно, и этот господин не будет исключением. Вероятно, ему требуется моя консультация по этому вопросу. Все это совершенно очевидно, хотя, разумеется… Войдите!
На сей раз в дверь и впрямь постучали.
— Мне нужен Шерли Колмс, известный сыщик… — начал незнакомец, войдя.
Мой друг не обратил на вошедшего ни малейшего внимания. Тот подошел ближе.
— Он перед вами, — наконец не выдержал я, поскольку Колмс продолжал отрешенно попыхивать трубочкой. Мне даже показалось, что он задремал.
— В таком случае позвольте представиться… — Гость потянулся за визиткой.
— Не стоит. Вы журналист.
— Разве мы знакомы? — недоуменно уточнил тот.
— Отнюдь. Первый раз вас вижу, — ответил Колмс.
— Но тогда как…
— Легче легкого. Вы пишете в вечерний листок. Сегодня написали уничтожающую критику книги вашего друга. Он будет страдать, вы — утешать его. Он никогда не узнает, кто нанес ему этот удар… если, конечно, я не расскажу.
Журналист, покраснев, упал в кресло.
— Это чертовски…
— Чертовски некрасивый поступок? Согласен.
Кое-как взяв себя в руки, гость произнес:
— Надеюсь, вы не откажетесь рассказать, каким образом вы смогли узнать подобное о совершенно незнакомом вам человеке?
— Я не часто рассказываю о своем методе, — невозмутимо ответил Колмс. — Однако в данном случае, если я привью вам наблюдательность и привычку анализировать обстановку, это улучшит ваши профессиональные навыки — что, в свою очередь, пойдет на пользу мне самому, так как ваша газета перестанет наводить на меня смертную скуку. Поэтому я, пожалуй, все же расскажу. Большой и средний пальцы у вас синие от чернильных пятен — следовательно, вам приходится очень много писать. Это, в свою очередь, означает,
— Вы… мистер Колмс, вы же гений! Вы ровня самому Грегори, богом клянусь!
Друг мой нахмурился, отложил трубку и выхватил свой шестизарядный револьвер.
— Да вы, сэр, вознамерились меня оскорбить!
— Ничуть, богом клянусь, ничуть! Вы… вы хоть завтра могли бы возглавить Скотленд-Ярд! Честное слово, сэр, я так и считаю!
— В таком случае, молитесь! — крикнул Колмс, прицеливаясь.
Я вскочил и встал между ними.
— Нет! Шерли, друг мой, не стреляйте — вы испортите ковер. Разве вы не видите, что этот несчастный не хотел вас обидеть? Более того, он полагал, что хвалит вас!
— Ну, может и так, — ответил Колмс и беспечно бросил револьвер рядом с трубкой.
Журналист облегченно вздохнул. Мой друг мило улыбнулся и с обычной для него вежливой предупредительностью вопросил:
— И чем же я могу быть вам полезен, мистер Уилбер Писакка?
Тот вновь изумленно распахнул глаза.
— Мое имя… откуда?
— Если не помните, как вас зовут, справьтесь на подкладке вашей шляпы, — отмахнулся Колмс.
И впрямь я заметил, что на подкладке цилиндра, который мистер Писакка держал в руках, было ясно видно его имя.
— Что ж, вы, конечно, слышали о загадке Пеграма… — начал он наконец.
— О нет! — воскликнул Колмс. — Только не это! Молю вас, не надо говорить о загадках. Их не существует, хотя в противном случае мир был бы намного терпимее. Не бывает ничего нового. Все, что случается, уже когда-то случилось. Итак, что там с пеграмским делом?
— Эта… хм, история поставила всех в тупик. Наш «Вечерний Клинок» желал бы нанять вас для расследования с правом публикации результата. Оплата самая щедрая. Вы согласитесь?
— Может быть. Расскажите суть дела.
— Мне казалось, она всем известна… что ж. Мистер Барри Кипсон проживал в Пеграме. У него был сезонный проездной первого класса, позволявший доехать от вокзала до его остановки. На поезд он неизменно садился в половине шестого. Несколько недель назад мистер Кипсон заболел гриппом. В первый же рабочий день после выздоровления он взял примерно триста фунтов наличными и покинул офис, чтобы, как обычно, сесть на поезд до Пеграма. Живым его больше не видели — по крайней мере, так полагает полиция. Нашли мистера Кипсона в Брюстере, в купе первого класса Шотландского Экспресса, который идет из Лондона в оный Брюстер без остановок. Мистер Кипсон был застрелен в голову, денег при нем не оказалось — что ясно указывало на убийство с целью ограбления.