Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)
Шрифт:
— Славный малый этот Брабазон, — сказал мне однажды Чарльз, когда мы не спеша прогуливались вдоль набережной. — Ни разу еще не говорил о патронате с последующими подарками. И мне кажется, что он совсем не заботится о своей карьере. Он утверждает, что вполне удовлетворен своим сельским приходом — там есть все, чтобы жить, ни в чем не нуждаясь. К тому же у Джесси есть деньги — мало, но есть. Для проверки я задал ему сегодня вопрос о бедняках его прихода — ты же знаешь, что все попы вечно пытаются выудить из нас что-нибудь «на бедных». Люди вроде меня хорошо знают, насколько верно утверждение, что от этого класса населения нам никуда не деться. И ты не поверишь, но он ответил мне, что в его приходе нет бедняков. Все они хорошие фермеры и просто трудолюбивые люди. И он боится только того, что кто-нибудь попытается разорить их.
— Безусловно, ему ничего от тебя не надо, — ответил я.
В тот вечер за ужином разыгралась любопытная сцена.
Бровастый доктор Макферсон, сидевший напротив меня, в очередной раз завел утомительный разговор о своей бразильской концессии. Я уже хотел было оборвать его как можно вежливее, но тут мой взгляд упал на Амалию. Ее вид позабавил меня. Она отчаянно пыталась привлечь внимание Чарльза к необыкновенным запонкам на манжетах мистера Брабазона. Стоило мне на них только взглянуть, как я сразу понял, что для такого скромного человека это дорогое украшение было неприемлемой роскошью. Запонки представляли собой золотые стерженьки, к которым тоненькими, тоже золотыми цепочками были прикреплены бриллианты — как я заметил своим вполне опытным глазом, первоклассного качества. Прекрасные, крупные (я бы сказал, даже очень крупные) бриллианты замечательной чистоты и правильной огранки. Мне сразу стали понятны намерения Амалии. Дело в том, что у нее имелось бриллиантовое ожерелье, якобы привезенное из Индии. Но вот беда — для того, чтобы оно могло охватить ее достаточно полную шею, в нем не хватало двух камней. Поэтому она долго мечтала добыть два бриллианта, которые могли бы дополнить его. Но из-за того, что уже существующие камни имели необычную форму и огранку старинной работы, ей до сих пор не удавалось восстановить свое ожерелье, так как единственный доступный способ был слишком уж экстравагантным: ей советовали приобрести крупный камень кристальной чистоты и разделить его на части.
В этот момент на Амалию обратила внимание и Джесси. На ее лице расцвела добродушная улыбка. Она повернулась к мужу и со свойственной ей веселостью воскликнула:
— Смотри-ка, Дик! Похоже, леди Вандрифт приглянулись твои запонки.
— Да, очень красивые камни, — неосторожно ответила Амалия, что было крайне грубой ошибкой, если она намеревалась купить их.
Но Ричард Брабазон был слишком простодушен, чтобы воспользоваться промахом Амалии.
— Да, это действительно очень красивые камни, — ответил он. — Но, честно говоря, никакие не бриллианты. Это чрезвычайно искусная старинная подделка, восточного происхождения. Мой прапрадед купил их после штурма Серин-гапатама за несколько рупий у одного сипая, который участвовал в разграблении дворца султана Типу. Так же, как и вы, он думал, что они чего-то стоят. Но когда он отнес камни оценщику, то оказалось, что это всего лишь подделка, пусть и очень хорошая. Предполагалось, что ранее они были подсунуты самому султану, — так достоверна оказалась копия. Их стоимость шиллингов пятьдесят, не более.
Пока он рассказывал, Чарльз и Амалия смотрели друг на друга. Их взгляды были красноречивее любых слов. Ведь считалось, что ожерелье тоже происходило из сокровищницы султана Типу. Вывод был очевиден: это и были те самые недостающие камни. Вероятнее всего, их оторвали от остальных в драке при дележе трофеев.
— Могу ли я взглянуть на них поближе? — вежливо попросил Чарльз. Таким тоном он обычно говорил, когда намечалось какое-нибудь дело.
— Безусловно, — ответил с улыбкой пастор. — Я привык показывать их — они обращают на себя внимание. В нашем роду они хранятся со времен той войны как бесценная семейная реликвия, своего рода романтическое напоминание. Вы не первый, кто хочет подержать их в руках. Они даже специалистов поначалу вводят в заблуждение. Но, как я уже говорил, это всего лишь подделка, хотя и искусной восточной работы.
Сняв запонки, пастор передал их Чарльзу. Во всей Англии невозможно сыскать большего доку по части драгоценных камней,
— Поразительная копия! — пробормотал он, протягивая их Эмилии. — Неудивительно, что она вводит в заблуждение неопытных ювелиров.
Но по его тону я понял, что он удостоверился в подлинности этих камней. Уж кто-кто, а я-то хорошо знаю манеру Чарльза вести дела. В его взгляде, обращенном к Амалии, читалось: «Да, это те самые камни, которые ты так долго искала».
Джесси звонко рассмеялась.
— Он все понял, Дик! — воскликнула она. — Я уверена, что сэр Чарльз настоящий знаток бриллиантов.
Амалия вертела запонки в руках. Ее характер я тоже успел изучить, и по тому, как жена Чарльза смотрела на них, я понял, что она вознамерилась заполучить бриллианты. А если Амалия Вандрифт что-то хочет получить, то людям, которые вздумали бы стать на ее пути, стоит сразу отойти в сторонку.
Да, это были красивые камни. Как мы узнали позднее, рассказ священника был вполне достоверным. Камни действительно прежде входили в состав ожерелья, ныне принадлежащего Амалии. Это ожерелье изготовили для любимой жены султана Типу, которая, видимо, была такой же обаятельной особой, как и наша любимая невестка. Более совершенные бриллианты надо было еще поискать. Они возбуждали всеобщее восхищение — и воров, и ценителей. Согласно легенде, как рассказала мне впоследствии Амалия, при разграблении дворца правителя это ожерелье попало в руки кого-то из солдат. Потом он подрался из-за него с другим, и, видимо, в пылу потасовки от ожерелья оторвались два камня, которые подобрал и продал кто-то третий, сторонний наблюдатель, не знавший их настоящей стоимости. И вот за этими драгоценностями Амалия охотилась уже несколько лет.
— Превосходная подделка, — повторил Чарльз, вернув запонки хозяину. — Только очень опытный ювелир отличит их от настоящих. У леди Вандрифт есть ожерелье, составленное из подобных камней, только они настоящие. Но в нем не хватает двух звеньев, а ваши как раз подойдут, и разницы практически не будет видно. Поэтому я предлагаю вам десять фунтов за оба.
Миссис Брабазон засияла при этих словах:
— О да, Дик, продай их! И купишь мне за эти деньги брошь. А тебе подойдут и самые обычные запонки. О боже, десять фунтов за стекляшки! Это какие же деньги!
Эти слова, произнесенные с милым шотландским акцентом, прозвучали в ее устах так чарующе, что я и представить себе не мог, чтобы у Ричарда хватило сил отказать ей. Но вопреки моим предположениям, он сделал это.
— Джесси, дорогая, нет! — твердо ответил он. — Да, я знаю, что они ничего не стоят. Но я тебе не раз уже говорил, что они имеют для меня очень большое значение. Моя дорогая маменька носила их при жизни вместо сережек. А после ее смерти я сделал из них запонки, чтобы они всегда напоминали мне о ней. Кроме того, они имеют историческую и фамильную ценность. Это прежде всего фамильная реликвия, хоть и безделица.
Тут в разговор вмешался доктор Макферсон и затянул свою любимую песню.
— Вы знаете, — начал он, — у меня в концессии есть район, который можно назвать новым Кимберли, благодаря богатствам, которые там скоро будет открыты. Когда я добуду там алмазы, то с величайшим удовольствием предоставлю их вашему вниманию, если вы только этого пожелаете.
На этот раз Чарльз не выдержал. Гневно уставившись на попрошайку, он сказал:
— Знаете что, сэр, даже будь ваша концессия полна алмазами, как сокровищница Креза, я и взглядом ее не удостою! Я слишком хорошо знаком с методиками вымогательства!
И он так посмотрел на него, словно собрался разорвать в клочья. Бедный доктор Макферсон мгновенно утих. Позже мы узнали, что он был безобидным сумасшедшим. В свое время он стал жертвой махинаций с рубинами и платиной, из-за которых сошел с ума. Вот и колесил он по миру, выдавая себя за уполномоченного представителя соответствующих концессий то в Бразилии, то в Бирме, то в любом другом месте, где подвернется удобный случай. А такими бровями, вопреки моим подозрениям, его наградила сама матушка-природа. Нам было его очень жаль, но, как я уже говорил, любой человек наподобие сэра Чарльза постоянно находится на мушке у прощелыг. И если бы он не принимал меры предосторожности, то его постоянно обдирали бы как липку.