Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив (сборник)
Шрифт:
— Я Пис. Инспектор Аддингтон Пис, Скотленд-Ярд.
— Так я вам обязан своим спасением? Инспектор кивнул.
— Вы не пожалеете об этом. А вот эти что обо всем этом думали?
— Ну, сэр, основная мысль была, что вы обрели крылья и улетели.
По дороге в город Пис изложил мне свою версию происшествия. Попробую пересказать ее по возможности вкратце.
— Я достаточно быстро пришел к выводу, что Форд, живой или мертвый, находится где-то в поместье. Буде он решил бы сбежать — что крайне маловероятно, — он едва ли оставил бы следы поперек газона на обозрение всем желающим. Более того, нашим ребятам не удалось отыскать
— Затем стена. Когда я залез на нее, то увидел, что снег с нее сброшен, — значит, кто-то полз по верху стены. Я повторил его путь и вслед за ним спрыгнул — и тут меня ждало любопытное открытие. На полоске дерна под стеной были еще следы! Но совсем другие: это были следы узких ботинок, спустившиеся к дороге и затерявшиеся где-то в грязи под отпечатками овечьих копыт — днем ранее по дороге прогнали целое стадо.
— Я осмотрел следы как мог тщательно. Может быть, это один из поисковой партии? Решил проверить, не перелез ли Форд через стену? А может быть, некто надел ботинки Форда, прошелся поперек газона, залез на стену, там сменил обувь и скрылся? Может быть, он хотел, чтобы все поверили, что Форд сбежал, покинул поместье?
— А потом, когда я обыскивал комнаты Форда, мне повезло еще раз. Чистильщик обуви сказал, что у его хозяина было три пары охотничьих сапог. И все три пары были на месте! Кто-то совершил очень грубую ошибку. Вместо того чтобы спрятать сапоги, он их вернул. Таким образом, обман окончательно раскрылся. Но где же Форд?! Жив он или мертв, в доме или где-то снаружи?
— Милейший чистильщик обуви дал мне возможность осмотреть все ботинки, какие только были в доме. И измерения, сделанные мною у стены, совпали с ботинками Джексона, камердинера. Но действовал ли он в одиночку, или Харборд, а может даже и Рансом, тоже были в деле? Это требовалось выяснить прежде, чем начинать действовать.
— Ваш рассказ о ночной прогулке Харборда дал мне недостающий ключ. Несомненно, секретарь следовал за кем-то, и этот кто-то загадочным образом исчез. Не могло ли в том коридоре быть входа в потайную комнату? Если да — то это объяснило бы и поведение Харборда, и загадочное исчезновение его хозяина. И тогда Харборд невиновен.
— Итак, предположим, что Форд — чей-то пленник. В таком случае его непременно надо кормить и поить — а это значит, что его тюремщик не может покинуть Мьюдон-холл надолго. Я попытался поймать преступника, предложив всем троим поездку в Лондон, — но ловушка не сработала: все трое повели себя одинаково. Впрочем, оставался еще шанс поймать вымогателя на горячем, установив вахту в вашей комнате, по случайности оказавшейся идеальным наблюдательным пунктом. Но Джексону хватило ума не высовываться до поздней ночи. Тогда я посыпал пол мукой в надежде, что древняя хитрость сработает, — и она сработала. Вот и все. Теперь вам понятно?
— Да, вот только… откуда Джексон узнал про потайной ход?
— Он давно служил в этом доме. Вам лучше спросить его прошлого хозяина.
ТАЙНА НЕФРИТОВОГО КОПЬЯ
— Вы инспектор Пис, сэр?
Этот мальчик выглядел как ученик садовника, каковым наверняка
— У меня экипаж для вас, сэр.
— Ты из усадьбы Вязы?
— Да, сэр. Мисс Шеррик послала меня встретить вас, потому как узнала, что вы приезжаете.
Мы поднялись по лестнице к дороге, уселись в кэб, мальчик забрался на козлы, и мы потащились по крутой и узкой улице, мимо гостиницы «Звезда и подвязка», некогда весьма прославленной, и дальше, еще около мили по Кингстонскому тракту, а потом, по слову нашего юного проводника, кэб остановился у калитки в ограде из штакетника. Не успели мы вылезти, как красивая девушка распахнула ворота и остановилась перед нами.
Она была высокая и гибкая, с нежным цветом лица, свойственным блондинкам. И остановившийся взгляд ее расширенных голубых глаз, и дрожание полных алых губ выдавали страх и сильную тревогу.
— Вы инспектор Аддингтон Пис?
— Да, мисс Шеррик.
В характере нашего маленького инспектора есть нечто такое, что вызывает доверие невиновных, да, честно говоря, и немалого числа виновных, причем последним это служит во вред. По моим наблюдениям, подобное доверие внушают некоторые знаменитые врачи. Поэтому я не удивился, когда мисс Шеррик подошла прямо к Пису и, доверчиво положив руку на его плечо, взглянула с безмолвной мольбой:
— Вы знаете, что его арестовали?
— Не слыхал. Кого «его»?
— Мистера Бойна!
— Того, кто нашел тело?
— Да. Того, за кого я собираюсь замуж.
Фраза мне понравилась. Она действовала сильнее, чем любые уверения в невиновности человека, какие девушка могла бы произнести. Пис, видимо, тоже это отметил, ибо улыбнулся и уважительно поглядел на нее, склонив голову к плечу.
— Вы же не думаете, что он виновен? — сказала она тихо. — Вы не можете так думать, вы для этого слишком умны, инспектор Пис!
— Моя дорогая юная леди, в два часа дня я услышал о том, что некоего полковника Балстрода из усадьбы Вязы под Ричмондом закололи насмерть на дороге вблизи от его дома. В телеграмме, поступившей в Скотленд-Ярд, содержался лишь один этот факт. Взяв с собой друга — вот он, рядом со мной, — я успел сесть на поезд в 2.35 с вокзала Ватерлоо. Сейчас половина четвертого. Поймите, я еще даже не приступил к работе!
— Я послала мальчика встретить вас, чтобы вы меня выслушали, прежде чем увидитесь с… с полицией там, в доме. Хочу рассказать вам все, что знаю.
— Это, без сомнения, будет ценным вкладом, — сказал инспектор. — Найдется ли здесь уголок, где бы нас не побеспокоили?
Вместо ответа она провела нас за калитку и дальше по петляющей дорожке. Пара поворотов — и мы оказались на прогалине среди лавров и рододендронов. На дальнем ее краю стояла садовая скамья, на которую мы и уселись, готовые услышать новые подробности трагедии; лично я испытывал сильнейшую тревогу.
— Мой отец давно овдовел, — начала мисс Шеррик, — и, умирая, он назначил моими опекунами и доверенными двух братьев моей матери, полковника Балстрода и мистера Анструтера Балстрода. Полковник Балстрод, служивший в Индии, вышел в отставку за год до смерти моего отца и приобрел этот дом. Я перебралась жить к нему. Ричмонд его устраивал, поскольку он мог проводить день в своем лондонском клубе и притом не опаздывать к обеду домой.