Мое непослушное сердце
Шрифт:
Молли чувствовала себя старой и никому не нужной. Щеки горели от унижения. Доигралась!
— Л-лу-натизм… — пробормотала она. — Я хожу во сне…
— Во сне? Черта лысого!
Окинув ее презрительным взглядом, он направился в ванную.
— Посмейте только с места сдвинуться!
Слишком поздно она припомнила, что у Кевина репутация злопамятного человека. Именно из-за этого прошлогодняя переигровка со «Стилерзами» обернулась кровавой баней, а два года назад он схватился с полузащитником
Молли сползла с постели и принялась лихорадочно разыскивать ночную рубашку.
Из ванной неслись ругательства. Одно непристойнее другого.
Молли в жизни не слышала ничего подобного.
Бешеный вихрь снова влетел в спальню. Голый вихрь.
— И где, спрашивается, вы раздобыли этот чертов гондон?
— В вашем… вашем бритвенном приборе.
Она наконец заметила ночную рубашку, подхватила с пола и прижала к груди.
— Моего… — Он ринулся обратно в ванную. — Вы стянули его из бритвенного прибора… дьявол!
— Это… вышло случайно. Со мной такое бывает. Когда ходишь во сне…
Она попятилась к порогу, но Кевин в два прыжка пересек комнату и, схватив Молли за плечи, хорошенько тряхнул.
— Да знаете ли вы, сколько эта штука там находилась?..
К сожалению, не слишком долго.
Но тут она поняла, что он имеет в виду презерватив.
— Что вы хотите этим сказать?
Он отнял руки и ткнул пальцем в сторону ванной.
— Хочу сказать, что он валялся там целую вечность и теперь порвался!
Прошло секунды три, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Потом колени подогнулись и она рухнула на ближайший стул.
— Ну? — рявкнул он.
Постепенно ее мозг начал функционировать, правда, не слишком активно.
— Насчет этого не волнуйтесь. — Слишком поздно она ощутила подозрительную влагу между бедрами.
— У меня безопасный период.
— Безопасных периодов не бывает! — раздраженно бросил он, нажимая кнопку торшера.
— У меня бывает. Все точно, как по часам.
Она не собиралась обсуждать с ним свои женские проблемы и быстро прикрылась рубашкой. Как бы поскорее натянуть ее, не привлекая его внимания?
Но похоже, Кевин не замечал ни ее, ни своей наготы.
— С чего это вы сунули нос в мой бритвенный прибор?
— Он… видите ли… он был открыт, я случайно заглянула, и… — Молли неловко откашлялась. — Если презерватив был таким старым, почему не выбросили?
— Забыл! Совершенно о нем забыл.
— Что за глупость!
Зеленые, цвета футбольного покрытия, глаза яростно блеснули. Если бы взгляд мог убивать, она упала бы замертво.
— Пытаетесь свалить вину на меня?
Молли со всхлипом вздохнула.
— Нет. Конечно, нет.
Пора перестать
Молли встала и дрожащими руками натянула рубашку.
— Мне ужасно жаль, Кевин. Правда. Последнее время я сама не знаю что творю.
— Должен сказать, Америки вы мне не открыли.
— Простите. Мне очень стыдно. Нет, «стыдно» — не то слово. Я умираю от позора. Глаз поднять не могу. Я… надеюсь, вы забудете обо всем.
— Вряд ли, — прошипел Кевин и, подняв с пола темно-зеленые трусы, стал их натягивать.
— Мне ужасно жаль, — повторила Молли.
Что ж, она сама навлекла позор на свою голову. Ей ничего не оставалось, кроме как униженно молить о прощении, а поскольку это не помогало, вероятно, стоило вернуться к роли пресыщенной наследницы, привыкшей добиваться своего любой ценой.
— Видите ли, по правде говоря, мне было скучно, а вы оказались под рукой. Вероятно, всему причиной ваша репутация плейбоя. Не думала что вы станете возражать.
— Я оказался под рукой?!
Атмосфера накалилась так, что, казалось, даже воздух потрескивал.
— Ну так вот, давайте немного поразмыслим. Что случилось бы, окажись ситуация прямо противоположной?
— Не понимаю, о чем вы.
— Представьте, как можно охарактеризовать ситуацию, при которой мне вздумалось бы залезть в постель к вам, спящей женщине!
— Это… — пробормотала Молли, нервно теребя ткань, — д-да, теперь ясно, что вы хотели…
Глаза Кевина превратились в щелки.
— Всякий назвал бы это насилием, — зловеще закончил он.
— Вы действительно считаете, что я изнасиловала вас?
— Конечно, — холодно бросил он.
— Но это смешно! Вы… вы не сопротивлялись!
— Только потому, что спал и принял вас за другую.
А вот это больно. Ужасно больно.
— Понимаю.
Но Кевин не намеревался отступать. Его подбородок упрямо выдвинулся вперед, кулаки сжались.
— Вопреки сплетням я не тащу в постель кого попало. И обычно стараюсь как следует узнать женщину, прежде чем переспать с ней. И никому не позволяю себя использовать.
А она воспользовалась беспомощностью спящего человека. Молли хотелось плакать.
— Извините меня, Кевин. Мы оба знаем, что мой поступок непростителен. Давайте забудем об этом.
— Боюсь, у меня не слишком широкий выбор, — процедил он. — Кроме того, я не хотел бы прочитать об этом в «желтой прессе».
Молли попятилась к двери.
— Надеюсь, вы понимаете, что я никому ничего не скажу.
Он с отвращением уставился на нее.
Лицо Молли жалко сморщилось.
— Я… мне очень жаль. В жизни ни о чем так не сожалела. Правда.