Мое непреклонное сердце
Шрифт:
Она смотрела не на звезды. Колин увидел, что ее взгляд устремлен совсем в ином направлении.
— Чем ты там заинтересовалась?
— Там Сильвия и Обри.
Колин тут же вскочил. Совсем не так давно они с Мерседес сидели ночью на галерее наедине. Тогда его не интересовали правила приличия. Ее тоже. Но ему стало как-то неуютно, когда он представил сейчас Сильвию и своего первого помощника в такой же ситуации. Колин вздохнул. Он криво усмехнулся, осознавая, как чувство ответственности изменило его взгляды.
—
— Они спорят, — тихо сказала Мерседес, будто слишком громкий голос мог их спугнуть. — Посмотри на Сильвию. Подбородок поднят, и при каждом ее слове Обри отступает от нее все дальше и дальше.
Колин вдруг почувствовал прилив симпатии к Обри. Он сам уже был в этом положении.
— А она, похоже, умеет постоять за себя.
— Конечно. Ведь она выросла в Уэйборн-Парке!
Колин забрал стакан из рук Мерседес и поставил его на ночной столик.
— Ты хочешь, чтобы я спустился к ним?
Мерседес стало так спокойно, когда она почувствовала его руку, обнявшую ее за талию.
— Нет, я не думаю, что это нужно. Обри держится очень достойно. А я должна буду поговорить с Сильвией. Она ведет себя безрассудно.
И как только Мерседес произнесла это, Сильвия соскочила с балюстрады и бросилась на шею Обри. Он настолько не ожидал этого, что Сильвия чуть не уронила его. Он схватил ее за талию и попробовал отстранить от себя, но она обвила его шею обеими руками и припала губами к его рту.
Колин почувствовал, как Мерседес вся напряглась.
— Я пойду, — сказал он.
— Нет. Посмотри. Он ее отцепляет от себя.
Это слово очень точно отражало то, чем занимался Обри. Сильвия прилипла к нему, как ракушка к днищу корабля.
— «Таинственный» должен отплыть через четыре дня, — сказал Колин. — Хочешь, я скажу Обри, чтобы он отправился на день раньше?
— А он может это сделать? Колин кивнул:
— Один день ничьих планов не расстроит. Мерседес молчала, раздумывая над этим предложением. И тут они увидели, что Обри повернулся и пошел к дому. Сильвия продолжала стоять у балюстрады, и ее волосы светились под луной серебряным светом. Она смотрела вслед Обри, и Мерседес заметила, что в ее позе и осанке ничего не изменилось. Сильвия сжала плечи скорее от прохладного ночного ветерка, чем от подавленного настроения.
— Днем раньше, днем позже, — сказала Мерседес. — Не думаю, что это будет иметь какое-то значение. Обри правильно поймет тебя, если ты попросишь его снять жилье в Лондоне?
— Он поймет. Возможно, он даже будет благодарен тебе за такое предложение. Мне кажется, он просто не знает, что ему делать с Сильвией. Обри лучше чувствует себя с…
Мерседес подняла руку.
— Можешь не говорить мне. И вообще ты не имеешь права судить его. Я прекрасно помню Молли.
Колин
— Понятия не имею, кто это.
Не обращая внимания на ее протестующие вопли и хохот, Колин отнес ее к постели и бросил на смятые простыни. Она тут же подскочила и вся подобралась, ожидая, что он на нее накинется, но Колин невинно поднес ей стакан с водой.
— Спасибо, — сказала она. Она села, оперлась об изголовье и сделала несколько глотков. — И еще спасибо за то, что ты все понял насчет Обри. Я знаю, он твой друг. Мне страшно не хочется просить его уехать. И только…
Колин присел на край постели.
— Ничего не объясняй мне и не извиняйся, я все понял. Но боюсь, как бы мне не стать свирепым поборником правил хорошего тона: этакий раскаявшийся распутник.
Мерседес посмотрела на него с подозрением.
— А ты в самом деле такой?
— О чем ты меня спрашиваешь: что я исправился или что был распутником?
Мерседес протянула ему пустой стакан. Вопросительно подняв правую бровь, она окинула его скептическим взглядом.
— Наверное, о том и о другом.
— Я готов изгнать своего лучшего друга из Уэйборн-Парка, чтобы спасти Сильвию от самой себя, — заявил он. — Так что решай сама, исправился я или нет. А что касается распутника…
Его поцелуй был нежен, неспешен и полон страсти. Он не отрывался от нее так долго, что она была увлечена и даже несколько поражена его пылом.
— Я никогда им не был. — Он коснулся лбом ее лба и прошептал:
— Все, что я знаю о любви, я узнал от тебя.
От скептического взгляда не осталось и следа. Мерседес верила ему. Она выкинула из головы все сомнения и вся отдалась моменту и настроению. Обхватив руками его шею, она повалила его на подушку рядом с собой, чтобы преподать ему еще один урок любви.
Обри Джонс уехал на следующее утро. Он не чувствовал никакой враждебности ни к Колину, ни к Мерседес.
Колин пришел к нему, когда тот складывал свои вещи, уже решившись уехать.
Они обменялись лишь несколькими фразами. Все и так было ясно.
— Она должна побывать на лондонском сезоне, — сказал Обри, запихивая рубашки в чемодан. — Если она не встретит никого, кто поразит ее воображение, тогда…
Он пожал плечами и стал с остервенением набивать чемодан.
Колин заметил, что вещи Обри были теперь уложены так плотно, что места в чемодане хватило бы еще на два таких гардероба. Но он мудро промолчал.
— Я хочу передать с тобой письмо для Джоанны.
— Есть, сэр, — печально произнес Обри. — Мисс Ремингтон как раз ждет его. После того как я рассказал ей, что у тебя теперь есть жена… я думаю, она стала готовиться к этому. Куинси хотел, чтобы я вытащил тебя отсюда, но она была против.
— Значит, ты пойдешь в Китай один.