Моё Пламя

Герас Татьяна

Моей язвительной речи не суждено было быть законченной, потому что меня подлейшим образом прервали жадным поцелуем.

Я сопротивлялась. Ну, то есть пыталась, первые секунд десять.

Честно! Но…

Чертов, чертов Игнис Ардере! Этот поганец истинный Владеющий, моего взбесившегося тела точно. К счастью, у меня есть ещё и мозг — он тоже тот ещё предатель, но хоть иногда включается!

Когда мои губы перестали терзать, и слегка отстранились, продолжая удерживать моё лицо и заглядывая в подернутые страстью глаза, я услышала:

— У меня нет невесты. Нет, Мария, слышишь? Ни-ка-кой! И не было, Вечный подери! — Меня даже легонечко встряхнули, чтобы, наверное, четче воспринимала сказанное. — Есть только предназначенная варгами женщина, демонически неудобная, надо признаться! И которую поначалу я просто желал, а после безумно злился на те эмоции, что она начала

во мне вызывать! Потому что Маршалла Вивьен — это действительно та, которую полюбить мог лишь полный идиот, поддавшись чарам луны. А я — повелитель Огня, меня этим не пронять, а значит я сам вляпался… — он хмурится и обхватывает ладонью мою шею сзади, удерживая, чтобы не отводила глаза. — Да, я не образец добродетели, моя прекрасная гостья из другого мира! И привык играть чужими судьбами и эмоциями, но тут загадка оказалась мне не по зубам. У стихий тоже есть своё чувство юмора. Меня безумно злило это несоответствие твоих слов, чистых эмоций, внутреннего света, тому, что я знал о Маршалле. В ней такого быть просто не должно, как и той мягкости, что есть в тебе, Мария. А в противовес реальности были факты! Много, много фактов о не самых приятных деяниях распутной и жестокой ведьмы. Но на деле всё оказывалось иным и я не мог в этом разобраться, буквально до слов Юстума. То есть, твоего брата, — он тряхнул головой.

— Разобрался? — щурю зло глаза. — И как? Многое изменилось?

— Разобрался, — кивает и чуть крепче стискивает пальцы у меня на затылке, так, что я машинально упираюсь ладонями ему в грудь. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что был не прав? Возможно, это и так, но в тех обстоятельствах я поступал, как был должен. Но, девочка моя нежданная, уже тогда я знал, что никогда тебя не обижу, — он сам нагнулся ближе, преодолевая моё сопротивление и коснулся своим лбом моего.

— Тебе не кажется, что тут и без тебя найдется кому обидеть? — хмыкаю я упрямо. — Да и твоя якобы отсутствующая невеста сама в курсе, что таковой не является? А твоя драгоценная матушка знает?

Меня отпускают со вздохом, но далеко отстраниться не дают.

— Я расскажу тебе одну историю, Мария, а после ты сама сделаешь выводы. Знаешь, Юс мне много рассказывал и о тебе, и о вашем мире, — он грустно улыбнулся, лучики мимических морщинок разбежались возле его глаз.

— Игнис, скажи, сколько тебе лет? — спросила внезапно, словно этот вопрос был важнее того, что мне обещали поведать.

Он удивленно поднял брови.

— Всего тридцать пять.

— Серьёзно? Так Васька даже тебя старше! — удивилась я.

— Да, — согласно кивнул он, — я самый молодой Владеющий сейчас. А когда им стал, то вообще, мне говорили, что такого ещё не случалось на памяти наших магов.

Глава 47

— Тебе уже наверняка кто-нибудь успел рассказать о моём отце малоприятные вещи, — не вопрос, утверждение. — Чтобы ты не слышала — эта правда, даже скорее всего преуменьшенная, — Игнис слегка щурится и крылья носа вздрагивают.

Я чувствую как тело Владеющего становится каменным. Ему очень не хочется говорить об отце, такое не скрыть. Вот только в его лице читается решимость, настолько сильная, что спорить даже не пытаюсь.

Да и, что греха таить, мне интересно! Как бы я не ругала себя и не пыталась благоразумно быть подальше от этого мужчины, мне он не безразличен. Не знаю как это произошло, но я буквально приросла какой-то частью души, и знаю, что отодрать можно только с кровью.

Если придется… Но я всё равно хочу понять. Меня интересует его прошлое, буквально всё. И тревожат, и его волнение, и скрытая боль, которую чувствую собственной кожей.

Ты в курсе, Марья Андреевна, что такими мыслями только всё больше расковыриваешь ранку? Ведь сама приручаешься…Сама! И как потом будешь без него, а?

Или всё как всегда? Клятвы данные в бурю забываются в ясную погоду?*Ты и вправду веришь, что ветер переменился?

А Игнис продолжил говорить, слегка поглаживая меня кончиками пальцев. Уж не знаю, осознанно или нет. Наверное, так пытался успокоить меня.

Или себя…

— Я не видел Фламеля Ардере в его лучшие годы. Ему было около ста, когда он сменил моего деда, приняв стихию. Кстати, тот ушел добровольно, хотя был ещё молод по меркам потомков колдов. Но речь не о нём. Из ближайшей родни я знал лишь дорогого дядюшку, отца Юстума. К моменту моего рождения он единственный был жив, — Игнис рассказывал, крепко удерживая меня в своих руках, но взгляд его был направлен куда-то вдаль. А скорее куда-то во внутрь себя.

— Фламель правил жестко, точнее

жестоко. Не терпел соперничества, был скор на расправу, а в те времена, когда он сумел сильно прижать Ангею, притом настолько, что даже оттяпал приличный участок предгорий с той стороны Пургаториума, отец обожал путешествовать по Империи. Интриги, женщины, дуэли, подчинение. В общем, развлекался, как мог. Огонь был силен и, по сути, ему никто не смел возражать. Задайся Фламель целью подмять под себя всю Империю, скорее всего ему бы это удалось, вот только со временем удаляться надолго от места силы Огня он прекратил, — рука, обнимавшая меня сжалась, почти причиняя боль. Владеющий посмотрел в мои глаза, — Я раскрою тебе одну тайну, Мария. Не возражай, — он покачал головой, пресекая зарождающийся протест, — Для меня важно, чтобы ты понимала обо мне кое-что. Об этом не принято говорить, но те кто надо знают, что у силы Владеющих, приносящей почти неограниченные возможности, есть свои минусы. Кроме того, что стихия нас связывает с ведьмами, почти лишая выбора, — Он улыбнулся немного кривой ухмылкой, — Она же, стихия, что является сутью нашей магии, еще и умеет сводить с ума. Не знаю по какому принципу это действует, меня пока сие счастье минует, как и не ясно почему такое происходит, притом у всех по-разному, да и не всегда. Только многие из Владеющих постепенно теряют связь с реальностью, если остаются достаточно долго у власти. У Водных, Земляных и Воздушных это не так заметно, да и не опасно, но вот Огненные… История помнит таких, как мой отец, но чаще их успевали отправить на суд Вечного быстрее, чем они превращались в неуправляемый сгусток ненависти ко всему, что хоть немного их не устраивало. Фламель долго держал Огонь под контролем, по крайней мере правил он в Пределе более пятидесяти лет. Говорят, стихия в нём раскрывалась плавно, наверное, из-за того, что получил он её от деда без битвы. Время тогда было спокойное, а маг из Фламеля вырос отличный, гораздо сильнее своего младшего брата, так что возразить или бросить вызов никто не посмел. Так вот, отец долго ещё кувыркался в постелях любовниц и разбивал сердца девиц по всей Империи, но всему приходит конец, — Игнис улыбнулся грустно, — И ему пришлось обратиться к варгам. А дальше… А дальше началась уже та самая история, которую я и хотел тебе поведать. Она касается моей настоящей матери, Мария.

В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь далеким шумом из окна. Застава приходила в себя после нападения, подсчитывая ущерб и оплакивая погибших.

Как быстро всё меняется. В наш прошлый визит здесь была ещё зима. Хотя и тогда было неспокойно. Столько всего успело произойти, словно не несколько недель, а как местные говорят «десятин» минуло с того момента, а целая вечность. Для меня точно.

А Игнис наконец продолжил свой рассказ.

— Я действительно очень долго считал Эранию своей матерью. Правда, никто и не спешил разуверять меня в этом. Отца я почти не видел — он предпочитал гарнизоны, опасные стычки и попойки с несколькими отвязанными дружками из местной знати где-нибудь в Изайлуме, общению с сыном и женой. А будучи в Волантесе, требовал, чтобы его не беспокоили по пустякам. Так что меня растила Эрана и приставленные учителя. Фламель только устраивал периодические экзамены, которые я должен был выдерживать исключительно на отлично, — Игнис поймал мою ладонь и перебирал пальцы, словно чётки, будто это движение его успокаивало, — Иначе было нельзя, — он тряхнул головой. — Я, моя умная ведьмочка, рос не самым послушным, да и лени хватало, как у многих мальчишек. Но эту оплошность дорогой отец исправил одним единственным уроком, который я запомнил навсегда. На первом же смотре умений своего сына, за каждую допущенную мною ошибку папенька лично отрубал незадачливым учителям пальцы. Сначала на ногах… И так, чтобы я это видел. Он обещал, что если я не потружусь стать лучшим, он без жалости искалечит и прикончит по кусочкам их всех. Мол, сами виноваты, коль не сумели заинтересовать его наследника своими предметами, за которые им неплохо платили.

Я передернула плечами, невольно в деталях представив эту сцену. Никакие благие намерения оправдать подобное не могли. А вот искалечить психику ребенку — запросто.

— Сколько тебе тогда было? — спрашиваю хрипло, глядя во внешне бесстрастное лицо.

— Что-то около восьми, — пожимает он плечами. — В общем-то отец своего добился, лучшим я стал, скажу без ложной скромности. Но это так, иллюстрация на тему… Ты ведь уже знаешь, что вопросы дисциплины требуют суровых мер, хотя всему есть предел, — его голос звучал почти равнодушно, хотя я понимала, что это не так. Его умение скрывать эмоции мне было уже хорошо известно.