Моё Пламя

Герас Татьяна

Слезы невольно потекли и меня вновь сгребли в объятия, пересадив к себе на колени в кресло. Меня гладили по голове, как в детстве и просили говорить дальше.

Я и рассказывала. Но моя история не казалась мне занимательной, да и брат не сильно меня мучил, лишь порой прижимал к себе крепче. Чувствовала, что ему тяжело и он винит себя напрасно, и старалась не сгущать краски, даже с юмором расписывая прошедшие годы учебы и работы.

— Вась, не кори себя. Я ведь и уехать смогла лишь благодаря тем деньгам, что ты оставил, дом-то наш ничего почти не стоил, ты же помнишь, — я заглянула в напряженное лицо, накрыв его ладонь своею. — Конечно, я бы отдала любые деньги, чтобы ты был рядом, но это был твой выбор и ты ведь всё это делал ради нас! Я понимала. Ты просто не мог иначе…

— Мог, — отрезал он жестко, — только, Маша, ты ведь помнишь, что нет ничего глупее, чем все эти «если бы»! — меня вновь потрепали по волосам. Он

грустно улыбнулся. — Знаешь, я рад, что хотя бы ты из нас двоих получила образование. Мама бы этого очень хотела, — он чмокнул меня в макушку. — Так, как ты сюда попала, моя везучая?

— Ну уж нет! Ты больно хитрый, — пихнула его шутливо локтем, — Теперь твоя очередь, а уж потом вернемся к настоящему времени.

— Ладно, — поморщился брат, — Сохраним хронологию повествования. Васька вздохнул, немного разворачивая меня так, чтобы я не смотрела в его лицо и для большего эффекта положил голову мне на макушку, обнимая. Наверное, и ему, и мне сейчас так было легче представлять себя прежними. Он замолк ненадолго, а после стал рассказывать свою историю притихшей мне.

— Не буду тебе говорить о войне. Я ведь даже тебе не рассказывал где служил, не хотел, чтобы волновалась ещё больше… Не знаю, Маша, что писали вам официальные СМИ, да и не важно теперь, — я почувствовала, как тело брата напряглось, и тут же сжала его ладонь, — Кавказ горел, солдаты гибли, хоть и утаскивали с собой на тот свет боевиков. Но чужая подлость и ошибки генералов обходились кровью, порой бессмысленной. Только это уже всё прошлое, Машка. Да в общем-то я знал на что иду, отправляясь в очередную командировку, просто рассчитывал на свои неплохие умения, удачу и моих бойцов. Только иногда стерва фартуна от нас отворачивается так не вовремя и всё идет не по плану, — он опять замолчал, пресекая мои попытки обернуться. — Ты говорила, что тебе сообщили о том, что я пропал при выполнении задания, прикрыв отступление своих солдат. Так и было. Я долго продержался, давая парням шанс, но пуля дура, Машка, правда жалит ох как сильно. Думал там и останусь — не вышло. Боевики отчего-то в тот раз не стали добивать раненого, а забрали с собой. Надеялись, сволочи, разжиться от офицера оперативной информацией, но просчитались, — снова длинная пауза.

— Знаешь, умирать не страшно, особенно, когда это принесет избавление от боли, которую так сложно терпеть достойно, но я держался. Долго. Мне казалось, что бесконечно долго. Страшным в тот момент было только одно — оставить тебя в одиночестве, Машуль! Мы ведь с тобой всегда вдвоем против всего мира! Столько всего планировали, помнишь? — он не ждал ответа, и просто продолжил, — Вот я и цеплялся за жизнь зубами, без надежды, уже прекрасно понимая, что в живых не оставят. Да так бы и вышло, собственно, если бы не Игнис Ардере и странные законы стихий и магии мира Сангеи. Здесь, в параллельной вселенной, в это же время умирал Юстум Арде, молодой маг и бастард великого рода колдов, душу которого так не хотел отпускать в чертоги Вечного его дальний родственник и повелитель. Юстум на самом деле не был героем, скорее уставшим от бесконечной борьбы с этим обществом и собственным чувством ущербности в нём, от того, что считался незаконнорожденным. Тут иная реальность, нам с тобой, выросшим на других культурных ценностях, трудно всё это понять. У нас иное воспитание и взгляды на многие вещи другие, малыш, хотя и своих тараканов хватает, — усмехнулся брат. — Но, так или иначе, Игнису отчего-то захотелось побороться за этого воина и сильного мага. Он призвал свою стихию, поддерживая своего вассала, но тот не принимал его помощь, сдался и хотел уйти. Упрямства Владеющему не занимать и он давил своей волей, взывая к духу воина в нём, требуя вернуться и бороться. Но Юс не хотел никакой борьбы и добровольно отдал свою сущность стихии Огня. По крайней мере, именно так мне это объяснял потом Игнис. Юстум Арде ушел, оставив сильно потрепанное тело и даже саму личность, желая раствориться навсегда. А вот стихия решила иначе, прихватив первую попавшуюся душу, которую сочла достойной. Ведь я сопротивлялся до конца и, видимо, это стало решающим.

Васька наконец позволил мне обернуться и посмотреть в карие глаза этого чужого на вид, но такого родного мужчины.

— Маш, я знаю как это звучит. Сам до сих пор не понимаю, как на самом деле тут оказался. Вот только очнулся с дикой болью в теле, которая уже стала привычной, но самое главное даже не то, что вокруг было всё чужое, а то, что я помнил две свои жизни! Полностью! В голове был полный сумбур. Я, грешным делом, подумал, что всё, допрыгался ты, Искров, кукуха поехала от пыток окончательно и бесповоротно, — криво усмехнулся он. — Но со мной был Ардере, который на редкость легко поверил в происходящее со мной и помог, как моему телу, так и восстановлению душевного здоровья. Василий Андреевич Искров остался главным в

дуэте и по своей сути неизменным. От Юстума Арде мне досталась память и хорошие навыки мага и мечника, которые прекрасно со временем дополнили то, что я умел в своем мире. В общем-то, можно считать это подарком судьбы, как и второй шанс на жизнь. Мы с Владеющим несколько недель разговаривали обо всем. Я рассказывал о нашем мире, а он говорил о жизни в Волантесе и Империи Четырех Стихий — то, чего Юстум не знал или не мог знать. А ещё я рассказал ему всё о себе. И о тебе, Маша, тоже, — он погладил меня по плечу. — Ну, а дальше ты знаешь. Ардере предложил дружбу и место рядом. Ну и у Мири потом сила проснулась…И, конечно, Владеющий сохранил мою тайну. Даже клятву с меня не взял, просто поверил.

Васька смотрел на меня очень внимательно, явно пытаясь понять, как я реагирую на сказанное.

— Игнис для меня больше, чем просто друг или командир. Я его бесконечно уважаю и никогда не предам. И знаешь, как ни странно, я неплохо вписался в этот мир, гораздо лучше, чем в наш. Маш, ты — единственное, что меня мучило все эти годы. Я даже предположить не мог, что моя бедовая сестренка окажется здесь. Но ты даже не представляешь, как я этому рад, мелкая, — он снова притянул меня к себе, словно никак не мог натискаться.

А я хмурилась после слов об Игнисе. Я хорошо помнила о принципиальности и понятиях чести своего брата. Уж если он так относится к своему Владеющему, то ему трудно будет сделать что-то против него… Закрыла глаза, давя вздох. Боги, как же всё запутано!

— Вась, — тихо сказала, опустив глаза, — И что теперь будет? Я ведь ведьма. Ведьма твоего Владеющего! И я не хочу такой жизни, понимаешь? Ты же сам мне помогал, вернее Марше!

— Ох, Машка, — меня опять баюкали в крепких объятиях, укачивая, как маленькую, — Рассказывай уже, и как сюда попала и как умудрилась бежать, да и что эта старая карга тебе пообещала? Мелочь, я чуть с ума не сошел от противоречивых чувств, когда нашел твоё письмо. Конечно, меня словно током ударило. Ну, не мог никто цитировать мои же стихи так просто! Да и ещё имя… Это же ты всегда дразнила меня «царственным», говоря, что сразу, как нашла значение имени с греческого, поняла отчего котов так часто называют именем Васька, — рассмеялся он, качая головой. — Ну, и другие несоответствия… Странная потеря памяти Маршей, вкупе с чисто нашими земными выражениями, да и характер твой… Но побег! Да, мелкая, я не собирался ничего рассказывать ведьме Маршалле, — поморщился он, — лишь предупредить девчонку о местных реалиях и помочь не натворить глупостей. Я говорил, что не выдаю чужих тайн! Думал, что есть время у друга самому разобраться со своей женщиной и всё решить. Маш, ты же Игниса совсем не знаешь! Он классный мужик, хоть и не доверяет почти никому! А уж тем более ведьме, хоть и оказавшейся чертовски милой, — заглянул он мне в глаза с укором.

— Да ладно! — возмутилась я, с усилием отстраняясь из объятий — кто б мне ещё позволил! Но я упиралась, шипя, чем только веселила брата. — Искров, не наглей! И нечего защищать этого… Ррр! Рабовладельца! Да он! — я буянила, под хохот моего любимого, но очень наглого родственника.

— Ой, только не ври, что он тебе совсем не нравится! Весь замок в курсе насколько! — глумился этот гнусный тип.

Я наконец вырвалась и села на своё место напротив. Приняла решительную позу, и сдув со лба выбившийся локон, ткнула обличительно пальцем в сторону брата и заговорила рассерженно, стараясь не обращать внимание на его искрящиеся смехом глаза.

— Давай-давай, веселись! Думаешь, мне тут сладко, а я дурью маюсь?

Ну и рассказала в красках, как попала сюда, про артефакт, про Орден Вечного, про всё, что говорила мне Ганна и Великая Госпожа. Про свой страх и вечные недомолвки, неясное будущее и презрение окружающих. А ещё про побег, как единственно возможный выход, насколько мне это тогда виделось. Ну уж, а когда выпалила про беременность и планы Верховной, у Васьки натурально отпала челюсть. Он больше не смеялся.

А мне вновь себя стало так жалко, что я шмыгнула носом и пробормотала обиженно:

— Да ему на меня плевать, он женится на этой двуличной принцесске и они с его мачехой на пару меня сожрут! Я не поеду в Волантес и не отдам ребенка, слышишь! Да пусть они все облезут и не ровно обрастут! — всхлипнула, закрывая лицо руками.

Пока я переживала острый приступ жалости к себе, брат опустился на колени возле моего стула, обхватив, как медведь, руками, позволяя уткнуться в его плечо и стоически пережидал женскую истерику.

— Успокоилась? — спросил он вкрадчиво, когда я наконец затихла. Шепотом, словно боялся новой неконтролируемой волны эмоций. Он дождался пока я кивнула, легко подхватил на руки и вновь сел вместе со мною в своё кресло. Развернул к столу, вручил ложку и провел рукою над пищей, с легкостью подогревая давно остывшую еду. — Быстро ешь, — скомандовал мягко. — Тебе теперь надо за двоих питаться, поняла? И не смей спорить.