Мое побережье
Шрифт:
— Он итак едва зад прикрывает! Хочешь, чтобы все это, — звук шлепка натянутой резинки о кожу, с коим пальцы оттянули лямку части комплекта нижнего белья, — вдобавок вываливалось? — Протесты оказались ловко прерваны ретивым шагом в мою сторону. — Спасибо, сама справлюсь, — фыркнула, заводя руки за спину и старательно игнорируя ее легкое хихиканье.
Боже. «Прикрывает» — сказано громко.
Мягкая, тонкая ткань выделяла все, что только можно было выделить. Одно неосторожное движение — спадет лямочка, обнажая область декольте. Случайный сквозняк — летящая юбка устремится
— Как ты только его… носишь, — я ворчала, вертелась перед зеркалом и наклонялась под разными углами, с ужасом понимая, что даже самое малое движение может обернуться катастрофой. — Я будто голая.
— О чем я тебе и говорила, — определенно, вся ситуация ее забавляла.
За полчаса нашего отсутствия дом наполнился совершенно незнакомыми мне людьми: кого-то я пару раз видела в школе, кого-то — впервые. Тони отыскался не сразу. А когда в поле зрения попала взъерошенная макушка, я мысленно прокляла всех сверхъестественных существ, каких знала, ибо шествующая позади Наташа не дала мне взлететь по ступеням обратно и запереться в комнате до рассвета.
Он уже с кем-то миловался.
— Плохая идея, — не просто плохая — отвратительная. Наташа тоже его заметила — это я поняла по губам, недовольно поджавшимся на секунду. — Видишь? Он ее обнимает… и целует, — голос оборвался, когда Старк наклонился и чмокнул девушку в щеку.
И следом — еще одну.
— Ты — параноик! — недовольное шипение над ухом. — Он просто поздоровался со знакомой. Что ему теперь, весь женский пол избегать?
— У него весьма специфичный круг «знакомых», — я ссутулилась, стискивая руки на груди. Умудрилась кого-то толкнуть, направляясь на кухню, где было не так людно.
— Успокойся, пожалуйста. Эй, Роудс! — внезапный оклик на повышенных тонах едва не заставил вздрогнуть, хотя шумихи вокруг хватало. — Кто у нас главный по алкоголю сегодня?
Честно: пить желания не было.
Был только Тони, любезно беседующий и во все зубы улыбающийся какой-то бестии, да угрюмый Хэппи, чьему веселью не способствовали проблемы в личной жизни, и чье молчаливое, безропотное общество развязывало руки для спуска во все тяжкие — никто не останавливал, покуда на душе с каждым новым гостем (гостьей) становилось все более паршиво.
А еще был Баки Барнс, к счастью или великому греху, занявший за столом место рядом со мной.
Основная часть приглашенных имела удовольствие танцевать в гостиной, где музыка гремела, как в самом настоящем клубе — докричаться друг до друга было невозможно, даже стоя рядом; я проверяла на Наташе.
За столом же остались Брюс, Хэппи, несколько незнакомых мне девушек и тот самый Баки, разливающий по стаканам жидкость различного вида и градуса на выбор «заказчика».
О чем с ним говорить, я не знала (и не очень хотела), хотя была вынуждена признать: при ближайшем рассмотрении он оказался многим горячее, чем тогда, в нашу первую встречу.
— Ну, а ты? Будешь переходить на водку? — обратился он ко мне, «обслужив» сидящих напротив девушек. Пальцы держали пустой, готовый стакан.
Руки — вот от чего было воистину
Выгоревшие на солнце волосы, легкий загар на внешней стороне по рубашке, которую наверняка закатывали по локти. Пара едва заметных пятнышек-родинок на левом предплечье. Четко выделяющаяся сеть широких вен под светлой, гладкой, без видимых изъянов кожей.
Готова спорить на что угодно: близко знакомые с ним девочки сходили с ума по этим запястьям.
Я с сомнением покосилась на стакан. Секундная слабость — глаза-предатели вернулись к дивану и приковались к загорелой кисти, покрывающей худое девчоночье плечо.
Ненавижу.
— Да.
Проглотить невидимый, тугой ком обиды, разбухший в глотке. Пустая рюмочка, которую я отобрала у Хэппи, с легким звоном соприкоснулась с поверхностью стола. Барнса дважды просить не потребовалось.
Стакан он заполнил соком и услужливо приставил рядом. Наблюдая за его манипуляциями, я повторила маневр, беря в левую руку водку и в правую — сок.
— Итак, — веселый голос прозвучал с намеренным нажимом. Девочки, сидевшие против нас, оживились. — За Тони!
Он ловко опрокинул рюмку в себя. Даже не поморщился — приложился к соку, опустошая стакан сразу наполовину.
Я тяжело вздохнула, готовая к тому, что меня сейчас жутко передернет, но…
Вкусовые рецепторы, очевидно, не поняли обмана. А сок с надписью «мультифрукт» на коробке оказался очень вкусным.
— Как тебе сказать. Это своего рода интеллектуальные игры: вот Стиву на экзамене попалось задание с рассуждением на тему «Что было бы с США, если бы», — Барнс запнулся, поморщился, небрежно взмахнул рукой, — какого-то там месяца, какого-то года «не был убит Авраам Линкольн».
— 14 сентября 1865 года, — я улыбнулась и поежилась от очередного порыва ветра, упираясь хребтом в заборчик на веранде сильнее. — Это ведь заставляют знать каждого ребенка, сдает он экзамен по истории или нет.
Когда к столу начали постепенно подтягиваться другие ребята, мы с ним уже умудрились обмолвиться парой слов, завязав незатейливый диалог. Кто ж знал, что после третьей рюмки разговор станет настолько увлекательным, что шумное компаньонство покажется нам лишним?
Опьянение не было критическим. Скорее — на той стадии, когда развязывается язык и хочется поведать обо всем, о чем только успеешь, и когда пресловутая часть тела начинает медленно заплетаться, однако разум остается при тебе. Пока при тебе.
Баки смешно сморщил нос.
— Я даже геттисбергскую речь в свое время не учил. Это Роджерс у нас фанат.
Хотя никакой разговор не смог бы заманить меня настолько, чтобы бросить Хэппи в одиночестве, как это сделало вынужденное обстоятельство, именуемое Тони Старком. Он заявился на кухню, принимаясь нарезать круги недалеко от нас, и мне сталось слишком тошно от его общества, чтобы выносить то и далее.
Давно позабытое чувство пустого места, стоило рядом оказаться очередной флиртующей зазнобе. Я настолько беспечно умудрилась отвыкнуть от него, что удар ниже пояса едва не заставил согнуться пополам.