Моё прекрасное алиби

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Найдем место, — он вышел из автомобиля, пересел вперед, потом вдруг обернулся к женщине, — обещаете меня слушаться? — А что мне еще остается делать. — Тогда садитесь за руль. Мне трудно вести машину одной рукой и еще смотреть по сторонам, чтобы нас не догнали. В случае чего сразу пригибайтесь.

– Хорошо, — она вышла из автомобиля и, подождав, пока он перелезет на соседнее сидение, села за руль.

– Только вы на меня не смотрите, — попросила она, — я в таком виде.

– Подъедем к какому-нибудь магазину, я куплю вам платье. Скажите какой у вас размер.

И обещайте никуда не уезжать. Это в ваших интересах, поймите.

– Сорок шестой, немецкий сороковый, если американский, то двенадцатый.

– Постараюсь не запутаться. Вы знаете где-нибудь тихий валютный магазин?

– Знаю, — улыбнулась она снова, — я же москвичка. — Тогда поедем туда, — предложил он.

Она кивнула головой. Ехали они долго, минут тридцать, сорок. Наконец у одного из магазинов она остановилась.

– Здесь, только покупайте не очень дорогое. Просто я не могу появиться в таком виде в магазине.

Он вышел из машины, хлопнув дверью. Затем вернулся.

– Не уезжайте, — снова повторил он. В магазине ему показали сразу несколько видов платьев, и он немного растерялся. Впервые в жизни он выбирал платье для женщины. Когда он был женат, у него не было ни времени, ни таких огромных денег, чтобы ходить в валютные супермаркеты. Да в те времена и не было таких магазинов. А в «Березку» офицеру-коммунисту заходить было нельзя. Могли просто задержать, а потом выгнать с позором из армии.

На всякий случай он выбрал два платья, добавив еще пару чулок. И вышел из магазина с большими пакетами. Машины не было…

Он горько усмехнулся. Все правильно. Почему она должна верить какому-то незнакомцу. На мгновение он даже разозлился на себя — распустил нюни слюнтяй, потом решил ехать домой, в Люблино, на свою однокомнатную квартиру. В этот момент она подъехала.

– Милиционер не разрешает здесь останавливаться, — быстро пояснила женщина, — и мне пришлось сделать круг.

Видимо, на его лице что-то проступило, если она сразу замолкла и посмотрела ему в глаза. — Я не думала уезжать, — сказала Ирина. Он молча протянул ей пакеты, усаживаясь рядом. — Господи, зачем два? — ахнула она, — спасибо большое, но они довольно дорогие. А это, тоже платье? Нет, такое я одеть не могу. Его носят девочки, работающие в гостиницах, оно слишком вызывающее. Он ничего не отвечал.

– А где мне переодеться? — вдруг деловито спросила женщина.

– Заедем в любой дворик, а я выйду из машины, покурю. Вы и переодевайтесь, — предложил он.

Так они и сделали. Он выкурил две сигареты, пока наконец она не позвала его. В новом платье и новых колготках она чувствовала себя значительно увереннее. Словно со старым платьем она выбросила и все ужасы прошедших дней. — Куда теперь? — спросила она. — В Люблино, там у меня квартира, — объяснил он. Она, не задавая больше вопросов, тронула машину с места.

«Жигули» они оставили во дворе. А потом долго поднимались на его этаж, лифт, как обычно, не работал. В его квартире она осмотрелась.

– Плохо живете, — сказала женщина, — видимо, вы плохой убийца, я это уже поняла,

платят вам совсем мало,

– Нет, — серьезно ответил он, — хороший. Просто здесь моя конспиративная квартира, я ее снимаю.

Она, кажется, поняла, что он не шутит, и замолчала. На кухне у него был привычный беспорядок.

– Может, я все уберу, — предложила женщина, — а вы идите за продуктами. Так будет лучше.

Когда он вернулся, на кухне был идеальный порядок. Он успел купить разные продукты, забежав в магазин, и успел позвонить Сурену.

– Все, — сказал он, — твой «заказ» выполнен. Готовь деньги.

– Это ты ее похитил из «Волги», — спросил Сурен, — я сразу понял, что такое мог придумать только ты. Отбил хлеб у мальчиков.

– Неважно, «заказ» выполнен. Когда я могу получить деньги?

– Сегодня вечером. В семь часов подъезжай к метро, как обычно. Я привезу деньги.

– Договорились.

Он поднимался с двумя сетками, не зная, что она уже допустила ошибку Одну, единственную, утаив от него телефонный звонок Маше. Но ей просто необходимо было предупредить хоть кого-то. Чтобы не волновалась сестра и другие родные. Чтобы не беспокоилась сама Маша. Она не знала, что телефон Маши уже прослушивался. И этот телефонный звонок стал роковым для одного из них. А пока они сидели на кухне и о чем-то говорили. И он впервые в жизни подумал, что можно быть счастливым. Но в семь часов ему нужно было ехать за деньгами.

Мне не понравилась оперативность Сурена, когда он рассказал мне о нападении на «Волгу». Как быстро они все узнают. Я был прав, отсоветовав Ирине идти в ФСК. Видимо, это какое-то крупное дело, а ее нужно обязательно убрать, чтобы не стучала на милицейских офицеров.

Первый раз в. жизни я ужинал спокойно с женщиной, которую не купил. Которая мне нравилась и с которой у меня ничего не было. Можете не поверить, но ничего такого я даже не хотел. Мне было так покойно, так хорошо, что она сидит рядом, кушает, смеется, о чем-то рассказывает. Ничего другого мне и не нужно. Я уже тогда решил, увезу ее в Ленинград, пусть живет у меня на даче. А с Суреном все, завязываю. Буду работать на Ковача, там и «клиенты» солиднее и «заказы» более обеспеченные. Так мы с ней и проговорили до половины седьмого. А потом я встал и решил ехать за деньгами.

– Смотри, — говорю, — никому дверь не открывай. Хотя здесь тебя не найдут. Можешь отдохнуть спокойно. К тому времени мы уже перешли на ты. — Спасибо тебе, — говорит она, — за все спасибо, — и вдруг наклоняется и тихонько так целует меня в губы. Меня словно молотом ударили. Никогда в моей жизни не было такого поцелуя. Я стою, как дурак, и смотрю на нее.

– Ну иди же, — говорит она и улыбается.

Я сразу выскочил за дверь, словно школьник, впервые в жизни целованный. И еще я скажу — все купленные бабы не стоят даже пяти долларов. Не то это, не то. Даже втроем они мне меньше удовольствия доставляли, чем этот осторожный короткий поцелуй. Вот тогда я и решил — не будет у меня больше никогда в жизни этих «бабочек». Противно и грязно. Не хочу.