Мое прекрасное искупление

Макгвайр Джейми

Он несколько раз моргнул:

– Я пытался этого не делать. Прости.

После этого он ушел прочь.

– Нет, все в порядке, – сказала я в пустой коридор.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней, все еще ощущая на губах поцелуй Томаса. Даже в воздухе по-прежнему пахло им. Впервые после переезда моя квартира не казалась мне неким укрытием или демонстрацией моей независимости. Я чувствовала себя одиноко. Аромат жареных овощей и тот потерял свою привлекательность. Я взглянула на девушек с картины

Такато, вспоминая, как Томас помог мне их повесить, – но и они не смогли поднять мне настроение.

Я зашагала к плите, выключила газ и схватила сумочку и ключи.

Лифт тащился на первый этаж невероятно долго, и я чуть ли не подпрыгивала в ожидании. Мне срочно нужно было покинуть здание, уйти подальше от квартиры Томаса. А потом сесть напротив Энтони с коктейлем «Манхэттен» в руке, забыть про Гроува и Томаса, и то, в чем я себе отказывала.

Я глянула в обе стороны и широким шагом пересекла улицу, но как только я дошла до тротуара, мою руку обхватила широкая ладонь.

– Куда ты, черт побери, идешь? – спросил Томас, останавливая меня.

Я отдернула руку и оттолкнула Томаса. Он почти не сдвинулся с места, но я все же прикрыла рот ладонью, а потом приложила руки к груди.

– О боже! Прости меня! Это просто рефлекс.

Томас нахмурился:

– Ты не можешь вот так разгуливать в одиночку, Лииз, пока мы не определим местоположение Гроува.

На углу в десяти футах от нас стояла пара, ожидая, когда загорится зеленый свет. Кроме них, на улице никого не было.

Я облегченно вздохнула, но сердце мое учащенно забилось.

– Ты не можешь вот так хватать людей. Тебе повезло, что ты не закончил как пьяный Джо.

Лицо Томаса медленно расплылось в улыбке.

– Прости. Я услышал, как хлопнула твоя дверь, и заволновался, что из-за меня ты рискнешь выйти на улицу.

– Возможно, и так, – стыдливо призналась я.

Томас собрался с духом, прежде чем заговорить:

– Не хочу делать тебя несчастной. Мне хватает и того, что я делаю это с собой.

Я помрачнела:

– Не хочу, чтобы ты был несчастным. Но все это… очень грустно.

– Тогда… – Томас дотянулся до меня, – …давай вернемся. Если пожелаешь, мы будем говорить об этом всю ночь. Я объясню тебе все столько раз, сколько нужно. Можем установить основные правила. Я слишком давил на тебя. Теперь я это понимаю. Давай сбавим обороты. Найдем компромисс.

Я еще никогда не хотела чего-то так сильно.

– Нет.

– Нет? – опустошенно проговорил Томас. – Почему?

Мои глаза увлажнились, и я посмотрела себе под ноги, позволяя слезам скатиться по щекам.

– Потому что мне очень этого хочется, но я ужасно боюсь.

Меня удивил мой внезапный порыв, но он подействовал на Томаса.

– Детка, взгляни на меня, – сказал он, нежно приподнимая мою голову

за подбородок, пока наши глаза не встретились. – Вместе уж точно не может быть хуже, чем порознь.

– Но мы зашли в тупик. Мы снова и снова спорим об одном и том же. Нужно преодолеть этот барьер.

Томас покачал головой.

– Ты все еще пытаешься забыть Камиллу, – размышляла я вслух, – и это может занять какое-то время, но это возможно. Не все получают то, что хотят, так?

– Лииз, я не просто хочу быть с тобой. Ты мне нужна. Такое не проходит.

Он притянул меня за футболку и прикоснулся лбом к моему лбу. От Томаса приятно пахло чистотой и мускусом. Даже от легкого прикосновения к моей одежде мне захотелось раствориться в нем.

Я внимательно посмотрела Томасу в глаза, не в силах что-либо ответить.

– Хочешь, я скажу, что забыл ее? Я ее забыл, – проговорил он, его голос становился более отчаянным с каждым словом.

Покачав головой, я бросила взгляд на затемненную улицу.

– Я не просто хочу, чтобы ты это сказал. Мне нужно, чтобы это было правдой.

– Лииз. – Томас подождал, пока я посмотрю на него. – Прошу, поверь мне. Я действительно раньше любил другую, но я еще никогда никого не любил так, как тебя.

Я прильнула к нему, и он обхватил меня руками. Наконец я дала волю своим чувствам, позволяя тем силам, которые привели нас к этому моменту, взять верх. У меня было два выбора. Уйти от Томаса и страдать от душевной боли, которую я испытывала каждый день вдали от него. Или же пойти на огромный риск, без каких-либо прогнозов, расчетов или определенности.

Томас любил меня. Нуждался во мне. Может, я была не первой женщиной, которую он полюбил, и может, чувства Мэддоксов длились вечно, но я тоже нуждалась в нем. Я не была первой, но я буду последней. От этого я становилась не вторым призом, а скорее вечностью.

В темноте улицы раздался громкий щелчок. Кирпич за моей спиной разлетелся во все стороны на сотню кусочков. Я повернулась и подняла глаза, увидев небольшое облачко пыли над моим левым плечом и дыру в кирпичной стене.

– Какого черта? – сказал Томас.

Он окинул взглядом окна, а потом посмотрел на пустую дорогу между нами и домом.

По улице шагал Гроув. Он вытянул перед собой руку и дрожащей ладонью держал пистолет, выданный Бюро. Томас принял оборонительную позу, прикрывая меня своим телом. Он испепеляюще глянул на нашего противника.

– Положи оружие на землю, Гроув, и я не буду убивать тебя, мать твою.

Гроув остановился, нас разделяли лишь двадцать ярдов и стоявшая параллельно нам машина.

– Я видел, как ты выбежал из здания за агентом Линди – даже не обувшись. Сомневаюсь, что ты прихватил с собой пистолет. В шорты себе, что ли, засунул?