Мое прекрасное несчастье (Прекрасная катастрофа)
Шрифт:
— Трэв, сейчас холодно.
— Хочешь, я съезжу за машиной Шепа?
— Мы же завтра идем в боулинг. Разве ты не мог подождать?
— Мы были рядом каждую секунду, а теперь я вижу тебя максимум десять минут в день, если повезет.
Я улыбнулась и покачала головой.
— Трэв, прошло всего два дня.
— Я соскучился. Тащи сюда свою задницу, и поехали уже.
Я не могла спорить с ним, потому как тоже очень соскучилась. Больше, чем могла в этом признаться. Я застегнула куртку, запрыгнула сзади
Я прислонилась щекой к спине Трэвиса и закрыла глаза, вдыхая его аромат. Это напомнило мне о квартире и простынях, о том, как после душа Трэвис ходил с полотенцем вокруг бедер. Мимо нас стремительно проносился город, но я не обращала внимания на скорость или холодный ветер, бьющий по коже. Меня не волновало, где мы едем. Я могла думать лишь об одном — о близости наших тел. Грани пространства и времени стерлись, и мы мчались по давно опустевшим улицам, только он и я.
Трэвис заехал на заправку и остановился.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил он.
Я покачала головой, слезла с мотоцикла и стала разминать ноги. Трэвис понаблюдал, как я пытаюсь причесаться пальцами, и улыбнулся.
— Брось это. Ты чертовски красива.
— Как из рок-клипов восьмидесятых, — сказала я.
Трэвис засмеялся и зевнул, отмахиваясь от мотыльков, кружащих вокруг него. Заправочный пистолет щелкнул громче, чем обычно. Казалось, мы единственные люди на планете.
Я вынула телефон и посмотрела, который час.
— Боже, Трэв. Уже три ночи.
— Хочешь вернуться? — разочарованно спросил он.
— Стоило бы. — Я поджала губы.
— Так мы идем сегодня в боулинг?
— Я же сказала, что да.
— И ты по-прежнему идешь со мной на вечеринку «Сиг Тау» через пару недель?
— Ты намекаешь, что я не сдерживаю обещаний? Мне это кажется слегка обидным.
Трэвис вынул пистолет из бака и повесил на стойку.
— Теперь я уже не знаю, что ты собираешься делать.
Он сел на мотоцикл и помог мне устроиться сзади.
Я снова зацепилась за шлевки, но потом все же решила обнять Трэвиса.
Он вздохнул и выпрямил мотоцикл, не желая заводить двигатель. Костяшки пальцев побелели, когда парень с силой сжал ручки. Трэвис сделал глубокий вдох, а потом мотнул головой.
— Ты многое для меня значишь, — сказала я, крепко обнимая его.
— Голубка, я тебя совсем не понимаю. Мне казалось, я разбираюсь в женщинах, но из-за твоего непостоянства теперь не понимаю, как быть дальше.
— Я тоже кое-чего не понимаю. Тебя называют Казановой «Истерна». Я не получила того, о чем говорится в буклете для первокурсниц, — поддразнила я.
— Что ж, это со мной впервые. Еще ни одна девушка, с которой я переспал, не просила
— Вообще-то, у нас было не совсем так, — соврала я, пристыженная его словами.
Трэвис покачал головой, завел мотор и вырулил на улицу. Ехал он неестественно медленно, останавливался на каждом светофоре. В итоге поездка до общаги вышла довольно долгой. Когда мы подъехали к дверям «Морган-холла», меня охватила та же печаль, как и в ту ночь, когда я покинула квартиру. Нелепо с моей стороны поддаваться эмоциям. Отталкивая Трэвиса, я каждый раз с ужасом ожидала, что это сработает.
Он проводил меня до двери, и я вытащила ключи, избегая его взгляда. Пока я возилась с замком, Трэвис вдруг схватил мой подбородок и нежно прикоснулся пальцем к губам.
— Он целовал тебя? — спросил парень.
Я отпрянула, поразившись, как столь простое прикосновение вызвало жар во всем теле.
— Ты действительно способен испортить идеальный вечер.
— Идеальный? Ты так считаешь? Значит ли это, что ты хорошо провела время?
— С тобой всегда так.
Трэвис уставился в пол, свел брови на переносице и повторил:
— Он целовал тебя?
— Да. — Я раздраженно вздохнула.
Трэвис зажмурился.
— И все?
— Тебя это совершенно не касается! — сказала я, рванув на себя дверь.
Трэвис захлопнул ее и с виноватым лицом встал у меня на пути.
— Мне нужно знать.
— Нет, не нужно! Уйди, Трэвис!
— Голубка…
— Ты думаешь, если я больше не девственница, то отдамся любому, кто меня возьмет? Спасибо большое! — сказала я, отпихивая его.
— Черт возьми, я этого не говорил! Разве сложно подарить моей душе немного спокойствия?
— Каким образом твоя душа успокоится, если я скажу, что не спала с Паркером?
— Как ты не понимаешь? Это очевидно для всех, кроме тебя! — задыхаясь, произнес он.
— Значит, я полная дура. Трэв, ты сегодня превзошел себя, — сказала я, дотягиваясь до ручки.
Он сжал мои плечи.
— То, что я испытываю к тебе… это безумие.
— Да уж, безумия в тебе предостаточно, — резко сказала я, вырываясь.
— Я мысленно репетировал это всю дорогу, пока мы ехали на мотоцикле, так что теперь выслушай, — сказал он.
— Трэвис…
— Мы запутались, черт побери. Я импульсивен и вспыльчив, а ты, как никто другой, понимаешь меня. Ты ведешь себя так, словно ненавидишь меня, а в следующую секунду — будто нуждаешься во мне. У меня все не как у людей, и я тебя недостоин!.. Но, черт побери, я люблю тебя, Эбби. Как никого и никогда не любил на своем веку. Когда ты рядом, мне не нужна выпивка, деньги, бои или девушки на одну ночь… а лишь ты. Все мои мысли только о тебе. Все мои мечты — о тебе. Ты — все, чего я хочу в этой жизни.