Мое простое счастье
Шрифт:
– В доме нет яиц? Да как такое вообще возможно? – сокрушенно спросила я. – И кстати, у нас случайно нет знакомых, которые могут представить нас Джеку Николсону?
Гриффин непонимающе посмотрел на меня, а потом накрыл мою руку своей:
– Ничего страшного.
– Ты не понимаешь. Я хотела сделать хоть что-нибудь как надо. Я подумала, что если сделаю хоть что-нибудь как надо…
– Ты много чего делаешь как надо.
– Но я испортила тебе вечер. Ну, или Ник испортил, а я не смогла помешать. – Я посмотрела прямо ему
– Я знаю.
– Правда? Так ты не сердишься?
Гриффин бросил на меня быстрый, но красноречивый взгляд, и я поняла, что сердится. Потом он снова уставился на кружку, в которой почти ничего не осталось.
– «Сержусь», пожалуй, не совсем подходящее слово, – сказал он.
– А какое тогда подходящее?
Гриффин подошел к плите и налил себе еще кофе, потом достал из шкафа вторую кружку, чтобы принести и мне.
– Приходил Майкл из твоей газеты.
– Кто? – переспросила я.
Прошло несколько секунд, прежде чем я сообразила, кто из работающих со мной Майклов имеется в виду, – коренастый человечек родом с острова Мартас-Виньярд, который вел колонку «Вина и спиртные напитки».
– Майкл Томас? Винный критик?
Гриффин кивнул, сел на место и протянул мне кружку.
– Он приезжал в гости к дочери в колледж Софии Смит. Решил заодно заглянуть в ресторан – вдруг получится о нем написать. – Гриффин поднес кружку к губам. – Просил поздравить тебя с повышением.
Я подняла на него глаза, но он на меня не смотрел.
– Тебе предложили работу в Лондоне?
– Да. Вернее, с предоставлением жилья в Лондоне.
– Когда? Не то чтобы это имело значение, но когда ты узнала?
Я начала говорить слишком быстро, торопясь объяснить:
– Послушай, Гриффин, я хотела тебе рассказать. Но открытие ресторана, то да се… у меня просто не было случая с тобой поговорить, а так как я все равно никуда не еду…
– Работа в Лондоне? Где Ник?
– С предоставлением жилья в Лондоне, – пробормотала я, как будто это что-то меняло. – И Ник надолго там не останется.
– А ты этого хочешь?
Я не сразу поняла, о Нике Гриффин говорит или о работе, и удивленно вытаращила на него глаза.
– Поехать в Лондон, – раздраженно пояснил он.
– Нет, не хочу.
Гриффин посмотрел прямо на меня, по-прежнему держа кружку у губ. Он явно ждал, когда я скажу что-нибудь более похожее на правду.
– Не знаю, – призналась я. – Сама не знаю. Но я понятия не имею, чем буду тут заниматься – чем я вообще могу тут заниматься. И это ни для кого не секрет.
Я снова посмотрела на Гриффина, и у меня закралось подозрение, что он слышит и мои невысказанные мысли о встрече с Ником и о том, что она для меня значила. По крайней мере, Гриффин не рассердился еще сильнее. Наоборот, всю его злость как рукой сняло, а на лице появилась незнакомая мне улыбка.
– Что
– Прежде чем ты пришла, я вспоминал, как по пятницам мама брала нас с собой в магазин. Она покупала все необходимое на выходные, а нам разрешала взять пакетик конфет, но только один. Так вот, Джесси всегда знал, какие конфеты ему хочется, – маленькие шипучие леденцы «Поп рокс».
Гриффин снял пакеты с омарами со стола и убрал в холодильник.
– Помню такие, – сказала я. – Говорят, если запивать их газировкой, можно умереть. Кажется, от этого погиб мальчик Майки из рекламы хлопьев «Лайф»?
– Точно. Только вряд ли он на самом деле погиб.
– Классные были конфеты.
– Так вот, Джесси хватал их и выбегал на улицу, а я все стоял и пялился на полку со сладостями. В магазине крутили разные старые пластинки – «Битлз», «Бич бойз», Билли Холидей… И долгое время я думал, будто мне нравится слушать музыку. Но на самом деле я просто не мог определиться. Я брал с полки одно, клал обратно и брал что-нибудь другое. А потом Эмили говорила, что пора уходить, Джесси кричал в окно, чтобы я взял еще пакетик «Поп рокс», и я впадал в панику и выбирал какую-нибудь гадость.
– Вроде «Фан дип»?
– Пару раз и их тоже.
– Душераздирающая история!
Гриффин рассмеялся, потом посмотрел прямо на меня.
– Не надо соглашаться на эту работу, Энни, – твердо сказал он. – Не ради меня. И не из-за ресторана. Я бы что-нибудь придумал и поехал с тобой, если бы считал, что так будет лучше для тебя. Для нас обоих.
– Почему же тогда?
– Мне кажется, ты просто убедила себя, будто должна ехать, а это не то же самое, что хотеть поехать.
– Не совсем тебя понимаю.
– Ты же сама говорила, что хочешь другой жизни, – произнес Гриффин после недолгого молчания.
– Видишь ли, я не слишком уверена, что эта другая жизнь осуществима.
– Кто сказал?
– Сотни испорченных фотографий. Даже если их можно спасти, я все равно понятия не имею, что с ними делать. И потом, я столько лет веду эту колонку, путешествую по разным странам… Другой жизни я просто не знаю.
Гриффин посмотрел на меня так, словно ему все ясно, но пользы от этой ясности никакой. И мне стало одиноко. А ведь всего несколько часов назад я чувствовала, что меня понимает человек, который больше не должен меня понимать…
– Гриффин, не могу же я просто взять и стать кем-то другим, – попыталась я объяснить еще раз.
– А кто говорит, что ты должна стать кем-то другим? По-моему, ты должна стать собой.
Я откинулась на спинку стула, отстраняясь от Гриффина. Стать собой… самое ужасное, что я не знаю, почему не могу стать собой.
– Поэтому я и вспомнил про «Поп рокс». Я всегда завидовал Джесси, потому что он знает, чего хочет, и доволен своим выбором. Я думал, что никогда не стану таким. А потом все изменилось.