Мое сердце между строк

Джоди Пиколт

— Я боюсь, речь идет о недопонимании, — говорит Оливер и встает. — Делайла — это старая подруга.

— А зачем я рисовал плакат для розыска?

— Я думал, она исчезла бы! — объясняет Оливер, и затем он широко улыбается. И посмотри, как хорошо это сработало, Раскуллио, так как она здесь! Ты заработал вознаграждение. Королева Морин, не получили ли вы в прошлом месяце редкую японскую гусеницу как государственный подарок?

— О, конечно, — она хлопает в ладоши и один из лакеев убегает, чтобы принести ее. — Странно, — говорит она и тщательно осматривает

меня. — Собственно, я думала, что знаю всех персонажей книг, но тебя, я полагаю, еще никогда не встречал.

Как такое может быть?

— Это Делайла, — представляет Оливер меня быстро и обходит тем самым ее вопрос. — Делайла, это королева Морин.

Я протягиваю руку, но Оливер пихает меня в бок. — Реверанс, — покашливает он.

Верно. Как могу я сгибаю колени, что, однако, довольно сложно с попоной.

— Откуда ты, Делайла?

— О, я живу в Нью Хэмпше...

— Страница двадцать два, — прерывает меня Оливер. — Делайла работает в мясной лавке.

— Мясная лавка? — шепчу я ему. — Правда? Ничего лучше не придумал?

— Как... интересно, — продолжает королева Морин.

— Тебе стоит однажды посмотреть на наш скот.

— Это было бы... прекрасно, — отвечаю я.

— Ну, нам нужно идти, — бросает Оливер. — Делайла хотела мне показать, как отделить жаркое.

Королева Морин едва заметно вздрагивает. — Я даже не представляла, что ты интересуешься ремесленными

занятиями, мой дорогой, — говорит она. — Тогда приятного вечера.

Оливер берет меня за руку (снова!) и ведет меня в парк. Мы проходим мимо грядок с аккуратно посаженными синими люпинами, небольшой площадки с каменными скамейками и королевского газона для крокета.

Наконец мы добираемся до входа в лабиринт. Оливер ведет меня в центр, где ветки деревьев образуют над нашими головами балдахин.

— Это ты, — говорит он. — Это ты действительно!— он тянет меня к себе и крепко прижимает к себе.

Я думала, что знаю Оливера, потому что читала книгу так часто, но, чего я не знала, что у него на шее есть такая выемка, в которую мой подбородок входит идеально.

Что он пахнет свежим сеном. Что я совершенно ни о чем не могу думать, если мы прикасаемся друг к другу.

— Я не знаю, что происходит, — говорю я. — Я хотела кое-что достать со шкафа, и в другое мгновение я лечу кувырком на страницу, — я сжимаю руку. — Я сейчас сплю?

— Нет, — отвечает Оливер. — Ты действительно здесь.

Это не вероятно. Я не могу поверить, что это сработало, — он улыбается. — Твои веснушки выглядят гораздо меньше, если твое лицо не заполняет небо.

Я закрываю нос рукой, затем еще раз прокручиваю его слова в голове. — Ты не можешь поверить, что это сработало, — повторяю я медленно. — Что ты имеешь в виду?

Оливер прислоняет свой лоб к моему. Его дыхание пахнет клиновым сиропом. — Когда я пытался выписать себя из книги, это не сработало. Так как я понял, что не смогу в скором времени покинуть книгу, я попросил Раскуллио, в рисовать тебя сюда.

Я отталкиваю его. — Что ты сделал?

—

Я подумал, что так, по крайней мере, мы будем вместе.

Я знал, что с тобой ничего не произойдет. Он нарисовал бабочку, которая слетела живой прямо с холста.

— Разве мы не хотели тебя вытащить из книги? Теперь мы оба застряли здесь внутри.

И это, несмотря на то, что ты даже не спросил меня, а просто вырвал меня из моей жизни!

Оливер удивленно качает головой. — Но разве ты не сказала, что хотела бы быть со мной.

— Не таким образом, — говорю я, когда осознаю чудовищность ситуации. — А если я больше никогда не смогу выбраться отсюда?

— Как только книга откроется, она исправит сама себя, — громко думает он, но я вижу, что он не все продумал.

— И кто должен ее открыть, сейчас, когда я здесь? Книга стоит дома на моей книжной полке среди дюжины других. Кроме того, даже если ее кто-то найдет, кто сказал тебе ,что я снова окажусь в своем мире, а не исчезну полностью?

— Тогда оставайся со мной, — Оливер берет меня за руку.

— Навсегда. Это было бы так ужасно?

— Я никогда не смогла бы снова увидеть маму, — говорю я, и слезу подступают к глазам. — Она будет задаваться вопросом, что со мной случилось, и никогда не узнает правду. Кроме того, я не смогла бы сказать Джулс, что мне жаль... — я не договариваю предложение, так как задумываюсь о нашем споре. — Для дружбы нужны двое, Оливер, — повторяю я слова Джулс. Теперь я поняла их. Теперь я понимаю как это разрушительно для дружбы, если один из друзей думает только о себе. — Ты хотя бы задумался над тем, что это значит для меня, быть отправленной сюда, в место, из которого ты так хочешь выбраться? Ты даже не попытался спросить у меня разрешения. Ты хотя бы попытался подумать обо мне, прежде чем побежал к Раскуллио?

Оливер смотрит на меня темным взглядом. На ее шее вздрагивают мышцы.

— Я думал только о тебе.

Я еще никогда не чувствовал себя такой одинокой, хотя Оливер стоит прямо передо мной. — Ты хотел покинуть свою жизнь, — говорю я. — Но я не хотела покидать свою.

Слезы катятся по моему лицу, когда я вслепую бегу по лабиринту. Я не знаю, куда я иду, но мне стало это безразлично. Для меня все безразлично, если я не могу попасть домой.

Я заставляю себя не оглядываться, чтобы посмотреть, следует ли Оливер за мной. Я боюсь, что он сделает это.

Но еще больше я боюсь, что нет.

Мой уход из замка еще более несанкционирован,чем мое прибытие. Несколько придворных дам кивают мне, когда я подхожу к фасадной площади, и сторож предложил мне сыграть в шахматы, пожелал мне

хорошего дня. Я нахожусь в королевстве, которое не мое, в мире, к которому я не

принадлежу.

Как только я оставляю стены замка, я перехожу на бег. Я бегу через кулисы, которые я знаю, не останавливаюсь, чтобы рассмотреть их точнее. Все, о чем я могу думать, это моя мама, которая ждет меня в гостиной с миской попкорна. Как долго это продлится, пока она не заметит, что я отсутствую?