Мое сердце выбирает тебя
Шрифт:
Я давлюсь смешком, едва не выплюнув ему в лицо пережеванное яблоко. Где он набрался этой фигни. Может постов в контакте перечитал? Так вроде ему уже не по возрасту.
– Звезды для меня зажечь может только один мужчина, и его сейчас здесь нет, - говорю ему уверенно и демонстративно убираю его руку, - а вам бы я посоветовала перестать читать в интернете всякую чушь и пройти в ту часть зала, где собрались подходящие для вас женщины вашего возраста. Они давно хотят замуж и ждут, не дождутся, когда вы обратите на них внимание. А я неподходящая пара. Замуж не хочу, пью, безбожно матюгаюсь
Дальше все-таки не сдерживаюсь и бросаю ему в бокал огрызок своего яблока, чтобы уж никаких сомнений в моих словах у него не возникло.
Быстро иду на выход, игнорируя шипящие окрики отца, сейчас меня уже никто не остановит. Хорошо, что сумка с телефоном и ключами от машины с собой. С меня хватит на сегодня.
Все следующие дни для меня абсолютно одинаковые, не понимаю толком какой сегодня день недели. Все окрашено унылыми красками, черно-белыми, в моей жизни без него не осталось ни одного яркого пятна. Мне холодно и больно. Тоскливо и одиноко. Работа – дом, все, что я сейчас вижу, даже в магазин забываю сходить за продуктами, наверно, потому, что аппетита совсем нет.
Ника обрывает телефон, волнуется, я понимаю, что она очень переживает за меня, но говорить о нем я пока не в силах. Мне нужно время прийти в себя и принять ситуацию. Она знала только то, что весь его отпуск мы провели вместе, почти не выходя из его квартиры в буквальном смысле этого слова. А что произошло дальше, не знала. Никто не знал. Я и сама толком не поняла, как можно так любить, а потом за несколько минут все перечеркнуть и выгнать меня из своей жизни. В том, что в моменты нашей близости он меня любил, у меня не было никаких сомнений. Именно любил, а не просто трахал.
Сегодня с самого утра день не задался совсем, потому что все валилось из рук, а мне нужно было срочно сдать проект. И так уже дотянула до последнего. И надо было так вляпаться с этим проектом именно сейчас, когда последние три недели из меня будто всю жизнь выкачали. Уже три недели без него. Зачем то отмечаю каждый день в календаре, зачеркивая красным крестиком ненавистные даты. Двадцать один день это много или мало? По сравнению с тем, что его не будет в этом городе еще восемь месяцев, это, как капля в море.
Включаю в наушники свою любимую музыку, перебираю в голове свежие мысли, витаю в поисках вдохновения, пытаюсь выдавить из себя идеи для проекта. Мой телефон начинает настойчиво вибрировать, и я принимаю вызов.
– Привет, - слышу веселый голос своей лучшей подруги.
– Привет, а ты чего решила днем позвонить? Случилось что? – нервно спрашиваю, потому что обычно мы с ней вечером созванивались. Пока ужин готовили, по видеосвязи могли болтать часа два.
– Вышла только что с тренировки, звоню предупредить, что завтра приеду к тебе с самого утра. Во-первых, выходной день, торопиться некуда, во-вторых, Кир уехал в командировку на два дня. Настало время нам обо всем поговорить, отказы не принимаются. Я не уйду, пока ты мне обо всем не расскажешь.
– У меня нет выбора, да? – тяжело вздыхаю и зажмуриваю глаза.
– Да, жди завтра, - твердо отвечает
Откуда взялись эти властные замашки? От Гордеева нахваталась что ли. Я совсем не против поделиться с подругой всем наболевшим, но я не уверена, потяну ли я сейчас этот разговор. Боюсь снова начать захлебываться слезами, как первые дни после его отъезда, не уверена, соберу ли себя снова в вялую неживую кучу, чтобы существовать дальше. Даже думать о нем больно, а уж говорить …
Но буквально следующим утром мое мнение кардинально меняется, я ждала подругу, как манну небесную, минуты считала до ее прихода, даже уборку в квартире затеяла, чтоб окончательно не свихнуться от томительного ожидания.
Вероника ворвалась в квартиру, как ураган, с огромными пакетами, наполненными продуктами и, кажется, я заметила даже пару бутылок вина. Подготовилась к встрече на все сто.
Она ни на секунду не останавливалась, металась, как заведенная по моей квартире, будто малейшее промедление будет чревато моей истерикой, хотя может и так, конечно. Сегодня может быть все что угодно. Бегала от стола к холодильнику, потом к плите, распаковывала пакеты, нарезала овощи. Даже что-то жарила. Я стояла у порога своей кухни и как-то отстраненно за ней наблюдала, только глазами хлопала.
Ника на меня даже не смотрела, хотя говорила все время без остановки, не спрашивала ни о чем меня, просто болтала. В какой-то момент ей видимо совсем надоело мое неучастие в разговоре.
– Юля, - начинает вдохновенно, повернувшись, наконец, ко мне, - восемь месяцев пролетят быстро, это даже меньше, чем год. Оглянуться не успеешь, как он вернется к тебе, и вы снова будете вместе. Не стоит так расстраиваться и убиваться.
– Ко мне он больше не вернется, - выдаю хриплым неживым голосом, - перед отъездом он выгнал меня из квартиры и сказал, что ему нужен был от меня только секс.
Я сейчас вполне могу гордиться собой, потому что сказала это без слез в голосе. Ника удивленно округляет глаза, несколько раз открывает рот, пытаясь что-то сказать, но у нее ничего не выходит и она снова его закрывает.
– Но это еще не все новости на сегодня, - тихо выдавливаю из себя следом.
– Господи, что еще-то случилось? – спрашивает со страхом в голосе и паникой в глазах.
– Я беременна, - выпаливаю быстро, пока еще могу говорить.
Стакан, из которого Ника пила в этот момент, выскальзывает из ее рук и в полной тишине моей квартиры с оглушительным звоном разлетается на мелкие сколки. Как и вся моя жизнь, черт возьми, думаю про себя.
Ника вот уже десять минут молча убирала осколки, ползая на четвереньках по полу моей кухни. Меня не подпустила даже близко, просто усадила на стул. Никакой реакции на мои слова я так от нее и не услышала. Не знаю пока, что и думать, может у нее тоже шок, так же, как у меня утром.
Наконец-то она заканчивает уборку, для надежности проходится по полу еще раз пылесосом, затем садится за стол напротив меня и впивается в мое лицо своими чернущими глазищами.
– Давай рассказывай все с самого начала, - говорит твердым голосом, не терпящим возражений.