Мое странное счастье
Шрифт:
– А сами уже не в состоянии картошки отварить? – ужаснулась Иришка.
Такого откровенного шантажа от родных людей она не ожидала. О том, что должен был думать в этот момент мальчик, этим двоим было наплевать.
– От крахмала только воротнички стоят! – выдал очередную умную мысль брат. – Что нам эта твоя картошка без мяса?
– А сами купить не пробовали? И сами впроголодь, и ребенка не кормите! Совсем мозги пропили!
– Ты как с отцом разговариваешь? Давно по заднице ремнем не получала?
– отец попытался встать из-за стола и даже вытащить воображаемый
– Да она вообще ни разу не получала! Это меня ты драл, как сидорову козу, а Иришеньку ты не трогал! – зло бросил брат. – Она же девочка у нас, да?
– Тогда уж не козу, а козла! – зло бросила Иришка.
– Чего? Это ты меня? Своего старшего брата козлом, что ли, назвала сейчас? – вскинулся брат. – Ах ты, сопля! Или ты думаешь, раз отец тебя не драл, так и я не буду?
– Папа, папа! Не надо! – Никитка бросился к отцу. – Иришка хорошая! Не надо! Я не уеду, папа!
От испуга ребенок даже выговорил трудно произносимую “ш”. Правда, обратила на это внимание только одна Иришка, но это было не главное. Главное было теперь успокоить брата. Раньше, напившись, он агрессии не проявлял.
Брат был выше Иришки и шире в плечах, к тому же пьяным. Не хватало ей сейчас оказаться избитой на глазах маленького ребенка. Почему-то то, что это увидит Никитка, напугало Иришку больше всего.
– Ладно, Жень, извини! – Иришка попыталась проговорить это спокойно. – Ну, чего ты завелся? Конечно ты старше, я младше. Забылась, извини!
– Вот! То-то же! Так бы сразу! Распоясавшаяся баба в доме – к беде! – выдал очередную "мудрую" мысль брат, вернулся за стол и потянулся к бутылке:
– На-ка вот, выпей лучше с нами мировую! – брат протянул Иришке стопку.
Это было хуже всего. Иришка не пила. Совсем. Насмотревшись и на отца с братом, и на посетителей бара, где работала. Алкоголь девушка не переносила на каком-то физическом уровне, вплоть до рвотных рефлексов. " Надо как-то их обмануть" – промелькнула мысль. Увидев испуганные глазенки Никитки, Ирина поняла, что сможет. В баре же может, значит, и здесь сможет. Она подмигнула мальчику и погладила его по голове, шепнув:
– Не бойся. Ты же знаешь, что я не пью.
Никитка чуть расслабился.
– Погоди, я так не могу! Дай, хоть компотом разведу! – Иришка забрала стопку из рук брата и шагнула к комоду, на котором стояла банка с компотом.
– Ха! Слабачка! – услышала она самодовольный возглас брата.
Пусть так, лишь бы поверил! Девушка развернулась спиной к сидящим за столом, частично закрыв им обзор. Они, казалось, и не смотрели на нее, но рисковать не хотелось. Лихорадочно соображая, куда бы ей вылить самогонку из стопки, Иришка потянулась за кружкой, в которой она будто бы будет разводить алкоголь компотом, задела стопку, от чего та упала, разлив самогон. Иришка не дернулась, спокойно налила компот в кружку и лишь потом шагнула за тряпкой. Со словами:
– Компот пролила, – вытерла со стола самогон и вернулась за стол к отцу и брату.
Иришку
– Что-то меня развезло! – сообщила Иришка брату. Получила новую порцию издевок и была, наконец, отпущена из-за стола.
– Никитка, пора чистить зубки и спать! – обратилась она к мальчику.
Спать они легли как всегда, вместе и крепко обнявшись.
– Иришка, ты ведь не пила, да? – зашептал ребенок, только после того, как она крепко обняла мальчика и прижала его к себе. – Я видел, как ты пролила ту стопку!
– Нет, не пила. Ты ведь знаешь, что я не пью! Умница ты мой! – Иришка чмокнула мальчика в макушку и тяжело вздохнула, – завтра на дневном автобусе в город поедем.
– Правда? – обрадовался ребенок.
– Правда! А сейчас спи!
А рано утром ее разбудили крики соседей и странный запах. Иришка распахнула глаза: от шторки на дверном проеме уже ничего не осталось. В комнате, где спали отец с братом, полыхал огонь.
– Никита, Никита, проснись! – девушка растормошила мальчика. – Не смотри туда! Где твои документы?
– Там! В серванте! В комнате.
Надо было бежать в комнату. Успеет или нет?
– Так, закутайся в одеяло и выходи на улицу! – Иришка скомандовала Никитке, а сама хотела шагнуть в огонь, но не успела. Входную дверь выбили, и в дом ввалился дядя Ваня. Их участковый и сосед.
– Живы? – услышала Иришка. – Быстро на улицу, пока крыша не рухнула!
Дядя Ваня схватил в охапку Никитку, сама Иришка схватила свою дорожную сумку, благо не успела ее вчера разобрать и, кинув взгляд в комнату, шагнула за соседом на улицу. На автопилоте схватила с крючка свою и Никиткину куртки.
Во дворе собралась почти половина деревни. Отца с братом видно не было. Всполохи огня, мигалки скорой и полиции слились в какой-то кошмар. Крики, зеваки. Кто-то плакал, кто-то безучастно снимал все происходящее на телефон. Пожарники разматывали рукав, собираясь тушить пожар, и в этот момент рухнула крыша их дома.
Кто-то из соседок запричитал, завыв протяжно. Кто-то из мужиков смачно выматерился, а она вдруг поняла, что и отец, и брат остались там, под этой горящей крышей.
Первой была мысль: "Отмучились. Все мы отмучились". Потом ей стало стыдно. Они ведь самые родные люди! Да, пьющие, но ведь других нет? Хотя, как же нет? Есть Никитка. И она у него есть!
– Девушка, Вам помощь нужна? – услышала Иришка чей-то голос, кажется, это был полицейский.
– Нет, я в порядке. Никитка! Где Никитка?
– Ириша, он у медиков! – услышала она голос все того же дяди Вани.
Она рванула к машине.
– Что? Что с ним? – девушка заглянула в машину.
– Все хорошо. Напуган только, – успокоила ее врач, – хорошо бы вам с ним сегодня ночь в больнице провести. Поедете?
– Ириша, поезжайте! Тут ты уже не поможешь! – дядя Ваня стоял рядом. – Там под наблюдением медиков переночуете, а завтра вернетесь. Чего уж теперь-то тут вам быть. Мы тут дальше сами.