Мое ускорение
Шрифт:
— Ну.
Записи в дневнике студентки:
1 курс: Никому, никому, никому…2 курс: Только Ему…3 курс: Ему и во-о-н тому…4 курс: Всем, всем, всем…5 курс: Кому? Кому? Кому?
Я бородатый анекдот слышал, но посмеялся из вежливости.
— Короче, без обид, пусть сама выбирает, — предложил компромисс я.
На том и порешили. Роберт увёл у Петров обоих подруг-математичек, чтобы проводить их в общагу, я пошёл с Людой вниз на её квартиру, твердо решив, что это последняя наша встреча. Остальные же остались в лесу у костра.
Это я решил, что последняя, а Люда так не считала,
— Ой! Люда, ты тут? — произнесла голова и скрылась.
— Мама! Ты приехала? А как же, вы не планировали …., — быстро отстранилась от меня Люда.
— Ну, кто там? — раздался бас мужчины через пять секунд, которые мы потратили на приведение себя в порядок.
Мужская голова, высунувшаяся из-за двери квартиры, была опознана Людой как «папочка», посмотрела на меня недоброжелательно.
— Ну, заходите, молодежь! — приказал батя моей подруге.
Я бы отказался, бросив девушку разруливать ситуацию с внезапно приехавшими родителями самой, но мужик этот показался мне знаком. Заходим в квартиру, и я смотрю на молодого ещё Юрия Григорьевича. В будущем он станет одним из моих заказчиков. Я уже тогда работал сам на себя, и мне удалось вырвать подряды на проектировку нескольких объектов на севере края. Юрий Григорьевич был крупным бизнесменом в то время, и хоть я с ним близко не общался, не тот уровень, но кое-что про него слышал. Кликуха у него была –«Торпедо». Сам он из Норильска, был там начальником каким-то при Советской власти, то есть сейчас, как я помню. Потом, по слухам опять же, отсидел в тюрьме лет семь, вроде как за убийство, точно не знаю. Выйдя из заключения в девяностые, активно стал скупать ваучеры и что-то смог себе наприватизировать. Короче, уже в респектабельные двухтысячные он сделался олигархом, пусть и с уголовным прошлым.
Заходим в однушку. А не кисло так родственники на северах заколачивают, раз квартиру снимают дочери, да на юг летают отдыхать. Про юг протараторила мама Людмилы, пока мы разувались в прихожей.
— Пахнет алкоголем, — потянув воздух носом, неприязненно произнес Юрий Григорьевич.
— День рожденья отмечали моего друга, я выпил стакан вина, а Люда вообще не пила, — прикрыл подругу я от гнева папаши. — Да я и не пью много, мне нельзя — спортивный режим.
Девчушка, собственно, не боялась никакого гнева, а радостно повисла на шее у отца сзади. Получилась такая картина: сидим за кухонным столом, я против мужика, позади меня стоит мама Люды, а сама подружка за спиной отца виснет на его могучей шее. А ведь он уже скоро кого-то грохнет, иначе, семь лет отсидеть не успеет. Надеюсь, не меня.
— Тогда предлагать не буду тебе, а мне налей, — дал команду своей супруге мужик. — Давно дружите?
— Да!
— Нет!
Ответили мы вразнобой, только я сказал честно, а Люда зачем-то соврала.
— Месяца полтора, это недолго разве, Толя? — якобы удивилась Люда.
— На мой взгляд — мало, — пробурчал я, решая вообще не говорить ничего, пусть выпустят меня из квартиры сначала, и девушка продолжила
— Молодец! Я — Юрий Григорьевич! — соизволил представиться папаша, протянув мне могучую лопату-руку.
Попытался сдавить ещё мою ладонь, но сам скривился от моей ответки. Будет он мне тут свою силу показывать! Жена тем временем накрывает на стол и наливает мужу рюмочку.
Мы были сыты, но тут такие деликатесы северные — икра красная и черная, таймень малосолёный и ещё что-то аппетитное!
— Толя, может тебе пива налить? У нас есть, — спросила гостеприимная мама, оставаясь пока безымянной.
Пиво, да с такой рыбкой? Ну как тут отказаться?
— Можно, — скромно киваю я.
— Бухаешь? — с интересом спрашивает батя, едва заметно кивнув головой жене.
— Ни в коем разе, я — спортсмен, чемпион СССР по боксу этого года, в составе сборной готовлюсь на чемпионат Европы поехать в следующем, — решаю немного прихвастнуть, чтобы сгладить первое впечатление о себе. — Просто неудобно, что вы в одиночку пить будете, за компанию пригублю.
— Опять молодец. Доча, а ты говорила, он борьбой занимается, — повернулся отец к Люде.
Вот оно что, вот откуда уши растут, она, наверняка, про Роберта рассказывала родным. Знать бы ещё что.
— Борьбой тоже занимался, — пришёл на помощь девушке я.
— «Мельница» — что за приём? — попытался проверить меня недоверчивый папаша.
Пояснил. Мне налили пива. Чокнулись мы за знакомство, выпили. Я, не стесняясь, закусывал и рассказывал про то, о чем спрашивали. Получалось, будто хвастаюсь. С трудом перевел разговор на нейтральные темы, а потом спросил мужика — кем он работает? Оказалось, капитанил по Енисею, до этого отслужив на флоте три года, на торпедном катере. Сейчас работает в Дудинском порту, кем — не сказал, не страшно, потом допрошу врушу Люду. Маму зовут Вероника Петровна, семейство едет в Сочи на три недели в отпуск, в Красноярске они ещё неделю будут находиться, у отца дела в местном порту — готовят последнюю баржу отправлять в Норильск в этом судоходном сезоне. Бутылку пива я выпил, и больше мне не предлагали. Засобирался домой.
— Идём, покурим, — сказал Юрий Григорьевич мне.
Я не курю, зачем идти? Ясно зачем, про дочь пытать будет, стращать, и так далее. На балконе, незастеклённом, конечно, нет такой моды сейчас, стоять уже прохладно. Не лето. Второй этаж, стемнело. Юрий Григорьевич не спеша закурил, достав сигаретку из портсигара, и уставился на меня.
— Хороший ты парень, Толя, спортсмен, комсомолец, но дочка у меня одна, — сказал немного пьяно он и добавил: — А ты зачем хочешь вместе с ней жить?
«Ну, сраный Роберт», — подумал я, — отдувайся за него сейчас. Дать бы ему в торец, бабнику».
— Людка, шалава! А говорила, что никому не дашь до свадьбы! — раздался вдруг из темноты пьяный голос Роберта.
И в нас прилетел камень!
— Боксёр, выходи — бить буду! — продолжил голосить парень.
Я, было, дернулся на выход, но тут включил режим берсерка папа оскорбленной «шалавы».
— Ну-ка, стой тут! Сам разберусь! — рыкнул он, и, дернув меня назад на балкон, выскочил в комнату.