Мое ускорение
Шрифт:
В кафе нас, а вернее наших девушек, ждал сюрприз! В том зале, который я наметил для наших посиделок, сидел их тренер — миловидная молодая женщина. Она нас заметила и ощутимо поморщилась. Находилась она в компании cтатного кавказца, всё было при нём: и кепка, и усы, и цветы, лежащие на столе, тоже он принёс.
— Толя, а тут ещё место есть, где можно посидеть? Не хотим нашей старшей мешать, — шепнула на ухо Эгле.
— Без «б», — сказал я и повел их вниз в гриль-бар.
— Вот она какая! С Давидом по ресторанам
Оказывается, это старший тренер их женской команды, и именно она будет решать, кто поедет на Игры доброй воли. Самое прикольное — дама, да какая она дама — молодая тридцатилетняя женщина, была замужем, как и, скорее всего в браке, тренер из Грузии, этот самый Давид.
— Хороший левак укрепляет брак, — важно сказал Бейбут подслушанную у меня поговорку.
Дайва одарила его поощрительным взглядом и даже хихикнула. Кому-то сегодня дадут, но, очевидно, не мне. «Моя» Эгле разглядывает парней вокруг, благо ей удобно — сидим за последним столиком, и ей виден весь зал. В зале всего, кроме нас, три компашки, но там ребята постарше, и одеты они лучше нас с Казахом, во все импортное, и явно симпатичнее меня, ещё и посматривают на спортивных литовок с интересом. Ясно, что мы их с другом загасим за минуту, но зачем мне скандал? Я без пяти минут представитель горкома ВЛКСМ! Надо сдерживать свои желания. Да и чего я добьюсь? Ну, раз уж пришли, иду к стойке и делаю заказ — курицы-гриль четыре штуки, гарнир, салаты, два чайника чая. Мороженое попросил позже принести. Обратно иду медленно и посматриваю злобно на любопытных посетителей. Несильно помогает, что за значки у меня на пиджаке — увидеть можно, если смотреть. А они смотрят на девушек. Вот уже и Бейбут оглядывается удивленно, а это плохо, у моего друга нет моей комсомольской выдержки! На всякий случай сажусь рядом с ним с краю, чтобы без меня не смог встать, и говорю дамам:
— Так у вас теперь путевка на Игры доброй воли в кармане!
— Это почему? — взгляды всех троих прикованы уже ко мне.
— Можно шантажировать вашу тренершу, что её мужу расскажете, хорошо бы ещё фото сделать, — поясняю я.
— Класс! — хором говорят девушки.
— Некрасиво это, — одновременно с ними противоречит мне Бейбут.
— А кто будет снимать? Она нам сразу шеи открутит, — задумалась вслух Дайва.
— Вот парней каких-нибудь попросим, — предлагает Эгле и идёт к соседнему столику… нет, не к соседнему, через один, те парни ей больше понравились.
Короче, мой нелепый план получает развитие. Три парня из четверых, идут наверх и садятся за столик за спиной парочки сластолюбцев. Потом один встаёт и идёт на выход, и оттуда делает снимок якобы своих друзей. Тот, кто фотал, говорил потом, что мужик усатый прикрыться хотел букетом — не успел, потом порывался встать, но понял, что предъявить нечего. Ну, снял человек своих друзей, и что? Выпила троица чай и вернулась вниз с победой! На всё про всё двадцать минут ушло. Я стоял на входе, чтобы с фотоаппаратом не удрали. Какие-то
Девахи, пока суд да дело, схомячили все, что я заказал, и, не дожидаясь мороженого, рванули к своим помощникам. Визг, благодарности, поцелуи! Всё! Мы с Казахом без девушек!
— Вот «Динамо»! — ругнулся мой друг. — Зачем ты затеял эту операцию со снимками?
— Ступил, да шут с ними! Мороженого нам больше достанется, — огорченно говорю я, приступая сначала всё-таки к курице.
Девушки ушли от нашего столика с концами, сумки свои забрали.
Я все же сделал попытку позвать их обратно за стол. Эгле отмахнулась от меня, не глядя.
— Мы с мальчиками посидим, они нам так помогли!
Рассчитался за всех, у Бейбута денег нет, вернее, рубль с мелочью, которые он к своей чести попытался всучить мне. Идем наверх, покупаем газеты в киоске «Союзпечать» — «Советский спорт», «Комсомолку», «За рубежом». Взял ещё по случаю журнал «Вокруг света», который тут же у меня был отобран Бейбутом.
— Что, будешь думать, куда от женитьбы сбежать? — несколько зло пошутил я.
— Она сама от меня убежит, — обиделся незадачливый жених.
— Толя! — услышали мы крик Дайвы, которая выбежала из кафе и сейчас стояла в дверях.
Недалеко киоск от кафе был — дорогу перейти.
— Опомнилась! — сразу заулыбался мой друг. — Извиняться сейчас будет! Надо нам перейти улицу.
А я понял, что не так всё просто, с таким озабоченным лицом, конечно, извиняются, но вряд ли прошаренные литовки озаботились тем, что кинули нас.
— Стой, никуда не ходи, видишь, машины едут, — торможу я друга.
— Мальчики эти убежали все вчетвером! А нас платить заставляют! — пояснила свою озабоченность Дайва через улицу криком. — Нужно двадцать пять рублей!
— Не слышу! — крикнул я. — Пиши! Высылай фото! Мы на автобус!
И, рванув за рукав Бейбута, побежал на автобус №42, который немного проехал саму остановку, как он часто делал, когда был переполнен, и остановился у наших ног.
— Она же денег просила! — возмущённо говорит мне Бейбут уже в автобусе. — И это не наш автобус! Это сорок второй, он до КГУ едет!
— Можно на сорок втором до универа доехать, а там немного вниз пройдем, и мы в общаге, — лениво напомнил я.
Как в тот день, когда мы с соседом познакомились. Я во второй раз, а он со мной в первый.
— Помочь надо было! Вот гады! — совершенно не понимал меня благородный казах.
— Я заплатил, и за них тоже, то что заказал, а за парней чего я должен платить? Хочешь — возвращайся и плати, — осадил я его.
— У меня денег мало, — честно сказал друг.
— Вот пусть сами и разбираются! — резюмировал я.
— Они нам теперь фотографии не пришлют! — попытался найти минус в моем решении друг.
— У меня фотик есть дома, отдам тебе его и фотай всех подряд, заодно научишься, — хлопнул я по плечу друга.