Моги. Не там, где ничего не случается
Шрифт:
Хотя это вовсе не значит, что если сейчас, вот прямо сейчас в твоей комнате беспорядок, и всё валяется, не пойми как и где, то на кону стоит сама жизнь: на кону стоит твоё отношение к тому, будет ли в твоей дальнейшей жизни всё разложено по полочкам, или в ней так и будут царить хаос и неопределённость…
Придирчивый и внимательный читатель скажет, что ведь у папы Поэ в кабинете был бардак, неужели же в жизни этого взрослого царили хаос и неопределённость?! Кто знает, может и так. Главное, чтобы не в голове. Учёные часто бывают рассеянными, что определённо не способствует порядку на их рабочих столах, в кабинетах, даже в жизни. Знаешь, в учёной среде иногда это даже на пользу. Полезную
Тем временем папа с дочкой при крушении самолёта даже не ушиблись сильно, и от страха, в общем-то, не заметили, как целыми и невредимыми оказались внизу.
Лично мне бояться тоже как-то легче с закрытыми глазами. Вот, и они, падая в самолёте, на всё страшное закрыли глаза. И всё происходящее, перестав быть видимым, как будто перестало происходить. Думаю, что если бы при этом они ещё заткнули уши и перестали думать о падении самолёта и неизбежном столкновении с землёй, то вообще вполне могли в этот момент оказаться в другом месте.
Кажется, чушь, зато какая обнадёживающая! На Земле именно так: самые глупые вещи только и внушают надежду, а серьёзные вещи её отбирают.
Я в детстве много раз закрывал глаза, затыкал уши и не думал о том, где нахожусь, а когда через какое-то время открывал глаза, то мне казалось, что всё стало немного каким-то другим. Как будто я был в своей комнате, а теперь она стала тоже, конечно, моей комнатой, но только дру-го-ой моей комнатой, которую снова можно с интересом исследовать. И чем дольше держишь глаза закрытыми перед тем, как открыть, тем больше комната какая-то другая. Наверное, поэтому, когда я в детстве просыпался утром, мне хотелось вприпрыжку обежать весь наш дом, чтобы убедиться, что он точно другой, и можно начинать новое кругосветное путешествие по нему. По пути натыкаясь на родителей, которые могли показаться то инопланетянами, то пиратами, то шпионами!
…Папа Поэ вылез из самолёта и огляделся. Ему показалось, что его брюки за что-то зацепились. Он обернулся и увидел, что большой взрослый слон, только почему-то очень маленький, поддел его брючину бивнем и держит, и треплет её, как собака, трубя в хобот. А с той стороны, где был его хвостик, поднимается туча пыли, как будто приближается всё слоновье стадо, словно этот маленький слон специально придерживал папу за брюки, ожидая прихода остальных. И эта пыль, кажется, размазывает в кисель лес, на фоне которого слоник держит бивнем папину ногу. Словно стадо слоников выбегает, трубя, из дверного проёма, в котором от потолка до пола густо свисают декоративные висюльки, деревянные или пластиковые, исполняя роль занавески, видел такие? Вот, а тут в роли декоративных висюлек были сосны.
Несмотря на то, что слоны, наверное, тоже были маленькие, земля ощутимо дрожала. И папа, смешно пытаясь отпихнуть слона ногой, втолкнул вылезающую Поэ обратно в самолёт. Чем ближе, казалось, подбегало невидимое стадо слонов, тем больше тряслась земля и тем чётче становились края какой-то дыры, возникающей на фоне размытого леса и поглощающей его.
В кино или мультиках такую дыру в пространстве назвали бы портал. Слово, конечно, заезженное, а как иначе сказать, ведь для старых понятий новых слов нет. А если что-то старое взять и назвать по-другому, то кто тебя поймёт? Кроме тех, с кем заранее договоришься.
Внезапно около папы возник статный красивый юноша и стукнул, нет, скорее, щёлкнул слона по лбу. Потом быстро вытащил из брючины бивень, ухватился за него и, несильно раскрутив, закинул слоника в дыру навстречу туче пыли. Затем, взявшись руками за края дыры, стал
Поэ выглянула из иллюминатора. Перед папой стоял красивый юноша с непривычно совершенной осанкой и длинными волосами, собранными в хвостик с такой петлёй у затылка, которая напоминала птичий хохолок. Росту в юноше было навскидку где-то метр восемьдесят или восемьдесят пять, около того. Лицо у него было светлое и такое спокойное и умиротворяющее, что, глядя на него, невольно можно было заметить, как расслабляются до этого зачем-то напряжённые свои собственные лоб и щёки. И был он в доспехах – толстые кожаные щитки на груди, плечах и бёдрах. На нагрудном щитке было выдавлено стилизованное изображение птицы с широко расправленными крыльями.
– Мог Амадей, – сказал он, положив ладонь правой руки себе на грудь.
– Что это было?! – воскликнул папа, раскинув руки и повернув ладони с растопыренными пальцами вверх.
– Я приветствую вас, Что Это Было! – чётко произнёс юноша и, секунду помедлив, раскинул руки в стороны и повернул ладони с растопыренными пальцами вверх.
Он подумал, что эта такая форма приветствия у незнакомцев.
– Да нет, что это было?!
Юноша молчал.
– Ну, м-м, вот эти маленькие животные, одно из которых зацепило меня бивнем, откуда они взялись и почему такие маленькие, ведь на самом деле они большие?!
– Дело в том, Что Это Было…
– Да не называй ты меня Что Это Было!
– У нас, Что Это Было, первое слово важнее второго.
– Папа, – тихонько сказала Поэ, выходя из самолёта и стесняясь, – пусть называет тебя, как хочет, пусть только скажет, что это было, и… кто он?
– Ладно, дочка. Так, что? – папа Поэ настолько сконцентрировал взгляд, что если бы в этот момент разместили между ним и могом Амадеем лист бумаги, то он бы просто вспыхнул и сгорел за доли секунды.
– Дело в том, что вы находитесь рядом с мысленным лабиринтом, из которого часто выходят фантомные образы, сформированные до степени условной физической оболочки, мы их называем иллюзоиды, которые складываются из мыслей, которым долго не удаётся овладеть ничьим сознанием, а они очень хотят кого-нибудь увлечь и запутать, – видя замешательство на лицах мужчины и девочки юноша сам заколебался. – Э-эм-м, не знаю, как сказать понятнее, я-то сам это понимаю, но понимаю, понимаете ли, как бы это… целиком, целостным образом… который лично мне не нужно разбирать на детали, чтобы понять…
Труднее всего подобрать слова, чтобы объяснить то, что сам понимаешь без слов, замечал?
У папы и Поэ постепенно округлялись глаза.
– К-к-как бы вам это объяснить простым примером?.. – Мог Амадей даже стал заикаться. – Вот представьте, что вы смотрите на своё отражение на поверхности слегка неспокойной воды. На берегу вы и в воде вы. Только на берегу вы чётко очерченный, а в воде какой-то условный, размытый. И вы глубоко думаете о чём-то, что, будь это видно со стороны в виде неких завихрений, спиралей, вспышек, как минимум бы удивило, а как максимум ввело бы случайного прохожего в ступор с последующей полной дезориентацией в пространстве и в собственной голове. И вот этот вот вы водный и расплывчатый вдруг выходите из воды, проецируя вокруг завихрения, спирали, вспышки, и ищете, кого бы дезориентирвать, как минимум, напугать, а как максимум, лишить дееспособности и даже погубить… Вышедшее из воды ваше отражение и будет иллюзоидом. А-мм, это понятно?