Могила Бешеного

Ширянов Баян

– Но почему не использовать все это на полную катушку?
– Не понимал Коростылев. А Китаец доходчиво объяснял:

– Потому что показывая силу - ты становишься слабее. В конце концов Коростылев добился от Лу Фу более конкретного ответа.
– Во первых, - Смотря на Тихона как на младенца, начал тогда мастер, - Если противник знает как ты силен - он может набрать столько человек, что ты с ними не справишься. Второе. Наш Путь называется Путем Вечно Юного воина. Он сберегает и накапливает первоначальную Ци, универсальную энергию жизни. Спокойствие, бесстрастность, но готовность в любой момент отразить нападение и не принимать за нападение присутствие агрессивного человека, которому до тебя нет дела, все это сохраняет первоначальную Ци. В бою же - она уходит. Набирать же первоначальную

Ци в бою - удел или великих Учителей, или безнравственных личностей. Ибо Учитель берет только то, что испускает его противник, а второй - высасывает её непосредственно из врага, усугубляя тем самым свою карму. Третье. Ты не веришь в Демонов, и этот аргумент может показаться тебе просто смешным, но рано или поздно ты убедишься в его истинности. Первоначальная Ци, когда она разбазаривается направо и налево, приводя, кстати, к преждевременной старости, привлекает множество Демонов. Они её едят. А потом требуют еще, постоянно ставя тебя в ситуации, где ты вынужден драться и расходовать драгоценные запасы.

После такой тирады Лу Фу несколько дней не отвечал вообще ни на какие вопросы Коростылева. Все эти дни Тихон недвижимо стоял, мысленно поднимая и опуская руки и ноги, напрягая всевозможные мышцы и их группы только в своем воображении.

Потом Китаец, очевидно отметив какой-то прогресс в этом странном занятии, заставил Тихона заново проделывать все ката, представляя при этом, что его воображаемые части тела идут на несколько сантиметров впереди реальных.

Лишь после этого Лу Фу счел, что Коростылев созрел для спарринга. Первый бой Тихон продержался около двух секунд. После ритуальных поклонов старик моментально опрокинул Коростылева на землю и сжал ему горло так, что тот судорожно забил ладонью по полу, прося пощады. Затем дело пошло лучше.

Тихон быстро учился и вскоре мог выстоять против Лу Фу несколько минут. Но любая тренировочная схватка неминуемо завершалась поражением ученика.
– Знаешь, в чем твои основные ошибки?
– Улыбаясь спросил Китаец, помогая Тихону подняться после очередного проигрыша:

– Ты продолжаешь думать. Это раз. И два - ты слишком серьезно относишься к борьбе.
– Но ведь по-настоящему я могу потерять жизнь... Попытался возразить Коростылев.
– Не бойся этого. Любая схватка - это партия в шашки. Какая разница, продуешь ты её или нет. Главное - участие в турнире!

– Но смерть!..
– Всего лишь переход от одних правил игры к другим... Перебил Китаец.
– Запомни!

Кроме того, если в тебе достаточно Ци, то даже если тебе переломают все кости - они срастутся. Но пока до этого очень далеко. И тебе надо сейчас набирать эту энергию. В один из дней Лу Фу заставил Тихона облазить все помещение склада, в котором проходили тренировки, и законопатить все щели.

После того, как эта работа была выполнена, Китаец сказал:

– Сегодня мы поговорим о нефритовом пестике, который в этой стране называется странным словом "хуй". Тихон помнил о невероятной устойчивости этого органа у старого мастера и долго ждал, когда же обучение дойдет и до этого предмета.
– Сперва о воздержании. Многие считают, что для адепта Пути изливать семя - значит растрачивать энергию. Это чушь. В молодости избытки спермы изливаются сами. Если бы это не было необходимо, такой процесс просто бы не происходил. Все должно обновляться. Ци должна не только накапливаться, она должна постоянно обновляться, ведь иначе она перестала бы быть Ци!

Но так же вредна и другая крайность. Излишне частое излитие спермы.

Поэтому - не отказывайся от удовольствия, но и не давай удовольствию сделать тебя своим рабом... Следующие несколько часов пролетели так стремительно, что Тихон и Лу Фу едва не опоздали на вечерний съем с промзоны. Для начала Китаец рассказал короткую притчу:

– У Великого Учителя Ву, основателя школы Вин-Дао-Ян, было несколько учеников. Одного из них, который впоследствии стал Великим Мастером, звали Сунь. Он быстро добился поразительных успехов на пути воина Вин-Дао-Ян, чем нажил себе немало ненавистников из числа зрелых адептов других школ.

Однажды, когда Сунь возвращался с очередной тренировки, на него

напали люди в масках. Сунь сражался как лев, положил немало нападавших, но они накинули на него сеть и повалили.

Затем Суня крепко связали и, лишив его нефритового стержня, оставили на произвол судьбы. Но Сунь остался жив. Он остановил кровь, развязал веревки и на несколько лет удалился в горы.

Вернувшись, он отомстил обидчикам. Каждого из них нашли мертвым с выражением неописуемого ужаса на лице. И у всех в теле было странное отверстие, из которого текла не только кровь, но и сперма.

Вскоре Сунь женился, основал свою школу Вин-Дао-Ян. У него было восемь детей и десятки учеников. Единственное, чего у него не было, так это отрубленного нефритового стержня. Но этого никто не замечал.

Эта притча, - Закончил повествование Лу Фу, - Говорит о том, что важно не тело, а дух, который находится в этом теле. Ци. И тогда отсутствие какой-то части тела не будет замечено. Я слышал легенды о безруких бойцах, которые ударами своих кулаков обращали в бегство сотни врагов. Я слышал о безногих, которые ходили быстрее своих непокалеченых друзей. Я видел могилу человека, которому отрубили голову, и он после этого жил ещё пятьдесят лет.

Но хватит развлекаться! И Китаец начал посвящать Тихона в тайные методы тренировки члена.

XXXIV. МАЛЯВА.

До освобождения Тихону оставалось всего два дня и три ночи. Его голову покрывал уже приличной длины ежик волос. К Коростылеву уже много раз подходили зеки из отряда с просьбами переправить на волю какое-либо сообщение, но пока что тот единственный, ради которого Тихон и пошел на это испытание, никаких действий в этом направлении не предпринимал.

Многие зеки за несколько дней до откидона добазаривались с бугром и прохлаждались в секции, устраивая чифирные попойки, и уходили на волю осоловевшие, с красными от бессонницы и перевозбуждения глазами.

Коростылев на работу ходил. Он не хотел упускать самых последних часов тренировок с непредсказуемым Лу Фу. В этот день Тихон как обычно на первом же перекуре заварил с Брылем чихнарку. Виктор Иннокентьевич в последние дни был подавлен и с откровенной завистью смотрел на Коростылева.

Когда нифиля осели и заварка была разлита по хапчикам, Брулев начал разговор, которого так долго ждал Тихон.
– Чо, Карась, скоро баб ебать будешь?

– Да уж не без того!..
– Везучий ты...
– Брыль поморщился глотнув терпкий вяжущий чай.
– Не успел сесть, как на волю...
– Ну, - Недовольно протянул Тихон, - Год париться - это не сахар...
– Тоже мне, год! Люди по четвертаку сидят! Это тяжко! На это возразить было нечего, и Коростылев лишь веско, с достоинством кивнул.
– Чо на воле-то делать думаешь?
– Как бы промежду прочим поинтересовался Брыль.
– Работать пойду.
– Равнодушно ответил Тихон всем видом показывая, что обратно на завод ему не особо и хочется.
– А ежели не возьмут? Кому нужен преступник? Пущай и бывший? Наезжал Виктор.
– Возьмут!
– Неуверенно отстаивал свою точку зрения Коростылев, - Я ж токарь. Токари везде нужны.
– Не, Карась.
– Недоверчиво покачал головой Брыль, - Не возьмут. Я, вон, много отсидевших видал. Так они по первости, пока судимость не сняли, подметальщиками были. Или грузчиками. Был у меня знакомый инжо'нер. Что-то он там со своего КБ попятил. Тоже, вот, год отмахал, так он после отсидки только в кочегары и смог устроиться. Спился потом, на бича стал похож. А потом мотор отказал и кранты!

– М-м-м!..
– Коростылев сочувственно закивал, не веря при этом ни одному слову Виктора.
– Да, - Продолжал Брулев, - Вот и тебя такое ждет... Если... Зек замолк, выжидая чего-то и пристально посмотрел на Коростылева. Тот обратился в слух.
– Короче...
– Вздохнул Виктор Иннокентьевич.
– Есть у меня к тебе дело... Ты парень не глупый, видишь, что я тут мужичком живу. А бычить мне тут ещё о-го-го как много осталось. А мне эти ящики уже остоебенили!

Внезапно разъярившись, Брыль пнул стопу крышек, и она рассыпалась, перекрыв узкий проход между штабелями заготовок и готовой продукции.
– Мы тут с тобой чаи гоняем, а знаешь какой кровью мне этот чай достается?